Они поднялись на второй этаж, где располагались два входа в апартаменты. Там было все: и дорогая мебель, и широкая кровать, и накрахмаленное белье, и душ с горячей водой, и туалет. Посреди гостевой комнаты, у дивана, стоял передвижной столик с разными спиртными напитками.
Офицеры остались довольны и разошлись по комнатам.
Рейтель увидел девушку с распущенными светлыми волосами. Молоденькую, фигуристую, призывно улыбающуюся, в одном пеньюаре, который практически ничего не скрывал. Она поднялась навстречу Рейтелю:
– Добрый вечер, дорогой.
Оберштурмбаннфюрер грубо толкнул ее на диван:
– Какой я тебе дорогой, шлюха? Ты вещь, я твой хозяин, я пользуюсь тобой, ты исполняешь мои желания, за это я плачу, и – без притворства, естественно. Понятно?
– Да, герр… как мне вас называть?
– Просто «господин».
– Да, господин.
– Откуда ты родом?
– Из Риги.
– Здоровая?
– Абсолютно, у меня есть все справки врачей. Госпожа Поднис заставила меня сегодня пройти медицинский осмотр.
– Правильно сделала, потому, что если ты заразишь немецкого офицера, тебя отправят ублажать охрану концлагеря, и это – в лучшем случае. Не будем терять время. В 2 часа я должен уехать.
– А госпожа Поднис говорила…
– Плевать мне, что говорила твоя госпожа, слушай меня.
– Да, господин. Может, выпьете чего-нибудь?
Рейтель поспешил отказаться:
– Нет, пить мы не будем, я за рулем, и мне еще предстоят дела. Ты тоже не будешь ни пить, ни курить. Терпеть не могу, когда от женщины исходит запах спиртного и табака. Ложись в постель. Я скоро подойду.
– Слушаюсь.
Девушка порхнула в спальню, прикрыв за собой дверь.
Рейтель подумал, как же все-таки нехорошо получилось. И почему он не придумал другого способа обеспечить себе алиби? Можно было, скажем, поехать к помощнику начальника СД. Хотя нет, тот любитель играть в карты, задержал бы на всю ночь. Здесь же он с начальником гестапо. Никому и в голову не придет допрашивать его, Кесгер же закроет рот и Илге, и Еве.
Вздохнув, он разделся, прошел в ванную. Несколько минут плескался под горячей водой. Обернулся полотенцем, прошел в спальню.
Илга притворно протянула к нему руки:
– Иди ко мне, мой господин, я так ждала этой минуты.
– Не надо переигрывать, Илга. Знаешь, с чего следует начать?
– Нет, я даже не представляю, что вы предпочитаете.
– То же, что и большинство твоих клиентов.
Она похотливо улыбнулась, блеснула подведенными большими глазами.
– Ну, тогда начнем с этого…
В 1.20 Рейтель стал одеваться.
Расстроенная Илга спросила:
– Это все?
– Да, деньги за ночь на столике с вином, там вдвое больше обычной таксы.
– О, весьма благодарна, вы только госпоже Поднис не говорите, сколько вы мне заплатили, а то она лишнее отберет.
– Хорошо, но и ты скажи, если кто-то вдруг спросит, что я был у тебя всю ночь, до 6 утра и ушел черным ходом.
– Конечно, – хитро сощурилась девушка. – Я скажу то, что вы приказали. А кто может спросить?
– Скорее всего, никто, кроме брата моей жены.
– Не беспокойтесь, вы не попадете впросак.
Рейтель застегнул ремень и черным ходом, который показала ему Илга, вышел из борделя. Сел в машину и поехал по ночному городу. Ему встречались патрули, но, разглядев номер машины, отходили в сторону: с СС никто не хотел связываться.
В 2.40 советский разведчик поставил «Фольксваген» за углом дома по улице Аспарос. Шелестов был предупрежден, ждал.
Ремезов спросил его:
– Ты определил, кто поедет к объекту?
– Я и Сосновский!
– С немецким языком и в форме гауптмана, – задумчиво произнес Рейтель. – В принципе это лишнее, хотя как знать.
– Миша! – Позвал Шелестов.
– Я!
В гостиной возник Сосновский. Форма сидела на нем так, словно он в ней родился.
Рейтель улыбнулся:
– Вас, капитан, вполне можно забрасывать в тыл противника отдельным агентом, надо лишь подготовить надежные документы. Кстати, насчет документов, – он достал удостоверение, – держите, теперь вы офицер абвера, гауптман Рудольф Кленце.
– Понял, – кивнул Сосновский, – а насчет самостоятельной работы это, к сожалению, решаю не я.
– Идемте.
Рейтель, Шелестов и Сосновский прошли садом до задней калитки, от нее к автомобилю. Сосновский уселся на переднее сиденье рядом с Рейтелем, Шелестов сзади.
Марк завел двигатель и повел автомобиль по объездной дороге, фар и фонарей не включал. На дорогу ушло полчаса. В 3.15 оберштурмбаннфюрер загнал «Фольксваген» на просеку и остановился.
– Дальше пешком, здесь недалеко – до места наблюдения не более трехсот метров.
Сосновский спросил:
– А охрана не могла слышать шум двигателя?
– Нет, его глушит лес, проверено.
– Ну, тогда идем.
Шелестов пододвинул его:
– В замыкание, капитан, и по сторонам смотреть.
Рейтель улыбнулся.
Сосновский кивнул:
– Да-да, капитан, командир у нас терпеть не может, когда кто-то пытается быть впереди него.
– Таковы все командиры, Михаил.
– Вы правы. Хотя я знавал и других.
Шелестов огрызнулся:
– Да можешь ты помолчать!
– Могу.
Сосновский сделал безразличное лицо.
– Я весь внимание и в замыкании.
Они вышли к возвышенности, поросшей кустарником. Учебный центр располагался немного ниже, но был виден как на ладони.
Шелестов достал карту, обернулся к Рейтелю:
– Назови точное число курсантов.
– Сегодня штат будет заполнен. Это тридцать два курсанта и шестнадцать кандидатов.
– Так, две вышки. Как-то странно они расположены, но в принципе нам этот объект не штурмовать.
Рейтель улыбнулся:
– А если бы приказали из Москвы, пошли бы на штурм?
Шелестов серьезное ответил:
– Да.
– Что, вчетвером?
– И вчетвером, и в одиночку. Мы не можем не выполнить приказ.
– Странные у вас отношения с Платовым, обычно он забрасывает подразделения не менее пятнадцати человек, а тут всего четверо.
