– И не одна.
– Ладно, Болдер, я поехал. Если что звони в центр, хотя тебе не до этого будет.
– Удачи, Марк.
Рейтель поехал не в центр, а на улицу Аспарос.
Как всегда, разведчика встретил командир группы:
– Приветствую, Андрей.
– Привет.
Ремезов прошел в гостиную.
– Есть вариант уйти отсюда вместе с Груновым в Москву.
Майор внимательно посмотрел на разведчика:
– Что за вариант?
– Хлопотный, опасный, но вполне реализуемый.
– Это тот вариант, который ты прорабатывал?
– Нет. В жизни как часто бывает: вмешался Его Величество Случай. Появилась возможность угнать немецкий самолет и на нем добраться до Москвы.
Ремезов передал Шелестову суть разговора с начальником гестапо.
Командир боевой группы тут же выложил на стол карту.
– Так, Зирбе, Зирбе, есть такое селение Зирбе, село.
Ремезов указал на карту:
– Вот здесь бывший советский аэродром. При нападении на Союз авиация рейха не бомбила его, вернее, бомбардировщики вывели из строя самолеты, подорвали склады ГСМ и боеприпасов, уничтожили военный городок. Но полоса длиною в два километра сохранилась.
– И это тебе рассказал начальник гестапо?
– Нет, он говорил о том, что я уже передал. Просто я видел карту у него на столе. Там указан аэродром. Причем Кесгер сделал это сам. Видимо, владеет информацией.
– И длину ВПП он сам узнал?
– Ее просчитать несложно. Для взлета «юнкерса» требуется тысяча восемьсот метров. Стали бы сажать бомбардировщики на полосу минимальной длины?
– Нет. Если только на длительную стоянку с перспективой реконструкции аэродрома.
– Все верно.
Шелестов кивнул:
– С аэродромом понятно, он в двадцати километрах на северо-восток от Риги. И на карте есть дорога от Бускуле к Зирбе. Расстояние всего шесть километров, они практически в одном направлении. Так, пока четыре самолета, а значит, и охрана небольшая. Плюс летчики.
Ремезов сказал:
– Если гауптмана поселили в городе, то думаю, что и членов экипажа там же. Или в самом селе. На аэродроме это сделать невозможно, если только в палатках. В этом нет никакой необходимости.
– Значит, только охрана. Сколько человек может охранять четыре самолета?
– Не больше отделения.
– Я тоже так думаю. Пусть два человека на посту у «юнкерсов», три смены – это шесть человек, плюс командир отделения. Он же начальник караула и еще механик-водитель бронетранспортера. Вряд ли караул доставляют на аэродром грузовиком.
Ремезов пожал плечами:
– Ну почему? Может, и грузовик.
– Будем исходить из того, что караул имеет «Ханомаг. 251».
– Хорошо.
– Хорошо-то хорошо, но кто угонит самолет? В моей группе летчиков нет.
– Что еще?
– Нам нужен автомобиль. Легковой, как у тебя, и «Кюбельваген». И вот тут возникает вопрос: где взять все это? И как обеспечить пролет над территорией, занятой нашими войсками, зенитчики не упустят случая сбить одиночный «юнкерс».
Ремезов ответил:
– Больше одного пилота вам не потребуется, да и не поместились бы вы в кабине – экипаж «юнкерса» состоит из четырех человек.
– А нас четверо, с летчиком и Груновым – шестеро.
– Ты был когда-нибудь в пилотской кабине «юнкерса»?
Шелестов улыбнулся:
– Я много где был, но в кабине немецкого бомбардировщика – нет.
– Самолет имеет пулеметы, которые размещены в кормовой части кабины и в подфюзеляжной гондоле. Пилот сидит спереди слева, штурман-пилот, он же стрелок передних пулеметов, – справа, за пилотом место радиста, он же при необходимости ведет огонь из кормовых пулеметов. Справа, за штурманом, место бортового механика, он стреляет из пулемета в гондоле, следовательно, спускается в нее.
– Понятно, – улыбнулся и Шелестов, – если сразу посадить одного бойца в гондолу, разместимся.
– Верно, теперь по пилоту.
Ремезов сообщил Шелестову, что начальник гестапо и командир звена бомбардировщиков вечером пойдут в ресторан.
Шелестов кивнул:
– Это, конечно, хорошо, но не поедет ли потом гауптман Шварц домой к Кесгеру или вместе они не отправятся в бордель, как ее, Евы?…
– Поднис. Нет, майор. Если бы начальник гестапо и пилот планировали провести время в борделе, то сразу отправились бы туда. Там обслуживание не хуже ресторана, тут же предлагают проституток на выбор. И потом, после ночной гулянки Кесгер сегодня вынужден был отправиться на отдых. Потерял день работы, а ее у него много. Второго такого прогула он позволить себе не сможет. Донесут начальству его же подчиненные. Поэтому я уверен, что после ресторана они разъедутся по квартирам.
Шелестов пододвинул схему города.
– Так, ресторан «Буржива», улица Бривитас. Летчик поселился на улице рядом – Дзирну, дом 8. Трехэтажный дом, первый подъезд, квартира 4, вход со двора. На этаже по две квартиры. В принципе, оприходовать его не составит труда, но сделать это надо не сегодня. Так что пока он может гулять с начальником гестапо сколько угодно. Я имею в виду сегодняшний вечер. Конечно, желательно бы иметь его у нас до сеанса связи, но это чревато срывом операции по эвакуации.
– Не думаю, что, получив данные о готовности группы к действиям, Москва станет медлить.
– И это значит, воздушный удар будет нанесен в четверг, 27-го числа.
– Скорее всего.
– Я запрашивал автомобили.
– Помню. Будет тебе и легковая машина, и «Кюбельваген».
Шелестов взглянул на капитана:
– Откуда?
Рейтель вновь улыбнулся:
– В каждом крупном оккупированном немцами городе наши оставляли своих людей, создавали подполье. Есть оно и в Риге.
– Ты имеешь связь с руководством подполья?
– Да. Но могу воспользоваться услугами подпольщиков только в экстренных случаях. Как раз наш – такой. Они вам не только «Кюбельваген» уведут у немцев, но и танк. Боевые ребята! Усиленные группой из формирования, которое создавал до войны Петр Анатольевич Платов.
– Да, – проговорил Шелестов, – если бы не он и Берия, ничего подобного не было бы. Как мы получим «Кюбельваген»?
– Об этом узнаешь позже.
– Хорошо. Один вопрос.
– Да?
– Как ты считаешь, не посадить ли на «хвост» гауптману Шварцу того же Сосновского? Немецкий знает в совершенстве, документы в порядке, форма есть.
