– Ну вот, Инга! Теперь быстренько в постель. Выспаться время есть.
– Если не нагрянет полиция.
– Отобьемся.
В полночь они были уже в постели.
Рейтель оказался прав: машины пеленгации центр города не патрулировали. В квартиру разведчика никто так и не заявился.
Проснулись они в 6 утра.
Инга быстро приготовила завтрак.
Рейтель довез ее до госпиталя и поехал к улице Дзирну. Подъехал к дому временного проживания руководителя подполья в 7.10. Прошел во двор. «Опель» с армейскими номерами уже стоял там. Недалеко от дома № 8 находился телефон-автомат.
Разведчик набрал номер Ругерса.
Тот ответил:
– Слушаю!
– Доброе утро.
– Доброе. Первая машина на месте.
– Я ее вижу.
– А тебя видят мои люди.
– Что скажешь про пилота?
– Он в квартире. Ночь провел с женщиной из публичного дома Евы Поднис. Ее забрали в 4 часа, так что гауптман будет спать еще долго.
– Если не вызовут.
– Мои ребята отрезали его линию. Надо будет, задержат и посыльного.
– Продолжайте смотреть за пилотом. Скоро мы заберем его.
– Конечно, Марк. «Кюбельваген» будет в означенное время на месте.
– Благодарю. До связи.
– Удачи.
Убедившись, что за ним никто не следит, Рейтель позвонил Шелестову. Командир группы ответил сразу:
– Алло!
– Поднимай своих, скоро подъеду.
– Мои на ногах. Жду.
Вскоре «Фольксваген» заехал за угол усадьбы дома № 14 по улице Аспарос.
Рейтель зашел в дом через сад. Поприветствовал Шелестова и находящихся с ним офицеров. Присели за круглый стол.
Рейтель улыбнулся:
– Маетесь, товарищи диверсанты?
– Да, хорошо бы поработать, – проговорил Сосновский.
– Будет работа, сегодня все решится. Начинаем операцию.
Он передал суть донесения из центра.
Шелестов кивнул:
– Отлично. Надоел этот дом, эта мертвая улица.
– Теперь, – сказал Рейтель, – слово за тобой, майор.
– А что говорить? Если пилот дома, да еще с крепкого бодуна, надо брать его и выходить к центру.
Рейтель сказал:
– Я тут подумал, а стоит ли рисковать, оставляя на момент бомбежки Грунова в центре?
Офицеры с интересом посмотрели на разведчика.
Шелестов спросил:
– У тебя родился новый план?
– Да, я предлагаю до 10.00 вывезти Грунова за пределы объекта.
– Ты знаешь, как это сделать?
– Да, и тогда не понадобится выводить Сосновского к сектору «В». Центр сообщил, что наша просьба не задеть место нахождения группы и Сосновского будет учтена, но это совершенно не означает, что пилоты отбомбятся в пределах установленного квадрата. У них будет время только на один заход, да и то если удастся прорваться через противовоздушную оборону, особенно под Ригой, где бомбардировщики пойдут на предельно малой высоте.
– Что за план? – спросил Шелестов.
– Сейчас мы отработаем гауптмана Шварца, забираем его и колонной из «Фольксвагена» и «Опеля» едем к центру. К месту возвышенности. Вы остаетесь, я отправляюсь в центр, устраиваю Грунову разнос за то, что возвышенность не контролируется охраной. Реакцию полковника предугадать несложно. Он захочет лично осмотреть ее.
Шелестов улыбнулся:
– Ты решил привезти предателя прямо к нам в руки?
– Да.
– Но по времени это рискованно. Нет никакой гарантии, что наши бомбардировщики не выйдут к цели раньше 10 часов. И тогда ты окажешься под бомбами, и шансов выжить практически не останется.
– Я постараюсь успеть. А для этого надо поторопиться и быть у центра не позднее 9 часов.
– Мы готовы, выезжаем. Сейчас 8.10. Вполне успеем.
– Да. И еще, вот тебе, майор, карта, где указан маршрут выхода к селению Зирбе, к аэродрому, где стоят бомбардировщики Шварца.
– Но ты же должен поехать с нами, без тебя мы все не уместимся в «Опеле».
– Разберемся, а карта – на крайний случай. Со мной может произойти все, что угодно, хотя я надеюсь на лучшее. Крестом обозначена площадка, там будет с 10 часов стоять «Кюбельваген», в нем «ППШ», гранаты на случай, если охрана аэродрома окажет сопротивление. Особо времени на захват самолета у вас не будет. В «Кюбельвагене» должен быть Сосновский в форме гауптмана.
– Это мы уже обсуждали. А ты уверен, что гауптман Шварц сейчас в квартире?
– Да, за ним смотрят подпольщики.
Шелестов вздохнул:
– Придется вырубить капитана, времени на отработку не остается.
– Я сделаю его на время послушным. Гауптштурмфюрер Кесгер как-то подарил мне препарат, лишающий человека воли и затуманивающий сознание, при этом оставляющий его в состоянии выполнять команды. А шприц принесла с работы Инга.
– Превосходно, тогда едем?
– Машина за углом. Выходим через сад.
Боевая группа Шелестова разместилась в «Фольксвагене». Сосновский до этого переоделся в форму гауптмана. Ремезов развернул «Фольксваген» и повел его к центру.
Как только они выехали с улицы Аспарос, стали попадаться люди: гражданские спешили на работу, офицеры на службу, встречались и жандармы на мотоциклах. Дважды появлялись машины перехвата и пеленгации вражеских радиостанций.
Рейтель оставил машину на улице Дзирну:
– Во дворе «Опель». За Шварцем пойдем мы с Сосновским. Тебе, майор, надо посадить за руль «Фольксвагена» кого-нибудь из оставшихся офицеров. Как только со двора выйдет «Опель», следуйте за ним. Не отрываться, мы должны создать видимость колонны. Если вдруг нас остановит патруль, из машин никому не выходить. Разбираться с начальником патруля буду я.
Буторин проговорил:
– И на хрена нас забрасывали в эту Ригу, если все делаешь ты, капитан?
– Вам еще предстоит отрабатывать аэродром и охрану. И потом, ситуация может измениться, если Грунов вдруг почувствует опасность. Хотя он – вряд ли, а вот Краус, тот может сорвать план. Он же фактически отвечает за объект и наверняка получает из VI Управления инструкции, которые проходят мимо меня. Но не будем о грустном, работаем!
Рейтель и Сосновский, он же гауптман Рудольф Кленце, вышли из машины и скрылись за углом. Шелестов приказал:
– Коган, за руль. Двигатель не глушить. При появлении патруля сидим как мыши, не высовываемся. Оружие к бою!
