– Ирина Глебовна красивая женщина, но люблю я тебя! Что ты придумала? Кроме тебя мне никто не нужен. Веришь?
Проникновенный голос и нежные слова Воронина не успокоили супругу.
– На хозяйку все заглядываются, – завистливо вздохнула она. – Ей бы в кино играть, а не торчать в нашей дыре. Скука, поди, ее гложет. Оттого и нервы разгулялись.
– У женщин вообще нервы слабые. А здесь мрачно, тихо, в доме жуткие картины по стенам развешаны, в трубах ветер воет, в лесу – волки. После столицы тоска смертная! Если человек чувствительный, запросто умом тронется.
– Я боюсь, Олег! Если хозяин догадается, он тебя не пощадит…
– Хватит, – вышел из терпения Воронин. – Что ты несешь? По-твоему, я сам себя разоблачил, да? Взял и открыл свою тайну! Дескать, не бойтесь, господа хорошие, зверь вас не тронет… потому как вместо него имитатор воет.
Он перешел на шепот и наклонился вперед, чтобы кроме жены его никто не услышал:
– В дупле не только манок был, а еще кое-что…
– Что? – побледнела Мэри.
– Не скажу. Раз ты мне не веришь, обойдешься. Кстати, хозяин потребовал, чтобы я ему то дерево показал, хочет засаду устроить. Мол, злоумышленник непременно туда сунется и попадется. Думаю, ничего из этой затеи не выйдет.
– Почему?
– Этот вражина слишком умен, чтобы проколоться.
– Я совсем запуталась, – призналась женщина. – Есть зверь, нет зверя…
* * *
Антон вернулся в дом Лютикова в прескверном расположении духа. Визит в «Старые вязы» произвел на него удручающее впечатление. Ему было жаль Ирину, а разговор с ее мужем оставил неприятный осадок.
«Вроде бы я поступил правильно, сообщив ему о происшествии в Борисовке. Тогда почему мне так тошно?» – терзался доктор.
– Ну, что с Ириной? – пристал к нему Илья.
– Был приступ, но сейчас ей полегчало. Она уснула, и я уехал. Решил рассказать Полухину о растерзанном трупе, который видели ребята. Он был в шоке и, кажется, не поверил.
– Я тоже сомневаюсь, – тихо молвил Илья, покосившись на кладоискателей, которые выпивали за столом и болтали с Аней, угощая ее солеными грибами и вареной картошкой. – Все это похоже на дешевый спектакль.
– Не торопись с выводами.
– Я бы сам сходил в Борисовку, но боюсь заблудиться. Тебя не зову, потому что ты не местный. Есть человек, который сможет проводить меня туда?
Антон задумался. Мыслями он все еще был рядом с Ириной и слушал приятеля вполуха.
– Имеется у тебя на примете человек, готовый рискнуть ради установления истины? Впрочем, риск будет минимальный, я уверен.
Доктор встрепенулся и поднял на Илью удивленный взгляд.
– Я бы не советовал тащиться под дождем в такую даль. Полагаю, останки уже растащили дикие звери. Голодных хищников наверняка привлек запах крови, и они сбежались на дармовое пиршество. Отогнать их в мертвой деревне некому…
– Прекрасный отмаз! Но меня это не остановит. Какие-то следы кровавого побоища, если таковое было, можно обнаружить. Надо постараться, конечно. Мой сюжет требует хоррора! И я добуду его во что бы то ни стало. С твоей помощью или без!
– Пожалуй, я поговорю с нашим охотником Савелием, – сдался Антон. – Он тут неподалеку живет, через два дома.
– Охотник подойдет, – просиял Илья. – Идем к нему сейчас же! Я сгораю от нетерпения.
Доктор решил не говорить при кладоискателях о том, что поведал ему Николай Полухин. Идея со звуковым имитатором поразила его своим цинизмом и наглостью. Кто-то беззастенчиво издевается над владельцами усадьбы и при этом остается неуловимым.
Однако история с трупом в Борисовке не вязалась с находкой в дупле. Антон был бы не против самолично разобраться в этой головоломке, но отправиться в поход и оставить Ирину по меньшей мере на сутки без присмотра и врачебной помощи он не мог.
– Черт знает что, – сердито пробормотал он. – Ну… сколько веревочке ни виться, а кончику быть.
– Ты о чем? – удивился Лютиков, вырастая у него за спиной.
– Так, мысли вслух, – отмахнулся доктор. – Не обращай внимания. Вы с Назаром посвятили Илью в наши легенды и предания?
– В общих чертах.
– Давай я осмотрю вашего Мишаню. Он, поди, проснулся уже.
– Чуть не забыл! – спохватился Лютиков. – Вот что значит присутствие красивой девушки. Отвык я от женского общества, парни. Переклинило!
Аня залилась краской и опустила глаза. Ей был приятен комплимент, но она побаивалась, что Илья ее приревнует.
– Ты от самогону совсем окосел, Ерофей, – заметил Антон. – Хорош пить, ребята. Айда больного лечить.
Вся компания, кроме Ани, двинулась в комнату, где лежал пострадавший.
– Можно я задам ему парочку вопросов? – на ходу осведомился Илья.
– В зависимости от его состояния…
Мишаня оказался молодым человеком примерно двадцати лет, чернявым, упитанным, с круглым лицом и кудрявыми волосами.
Доктор присел на краешек железной кровати и сразу приступил к осмотру.
– На что жалуешься? Голова болит?
– Кружится немного…
– Тошнит?
– Ага… Пока лежу, ничего, а стоит приподняться…
– Его вырвало два раза, – доложил Назар. – Мы у кровати ведро поставили на такой случай. А к шишке типа компресс водочный прикладывали.
– Я понял, – кивнул Антон, ощупывая больного. – Здесь болит?.. А тут?.. Хорошо. А вот здесь?
Мишаня стонал, но терпел. У него на затылке образовалась опухоль, на щеке алела ссадина, ноги были в синяках, руки – в царапинах и мелких порезах. Но в целом он легко отделался.
– Могло быть хуже, – заметил доктор. – Мой диагноз – легкое сотрясение мозга, несколько ушибов и пара глубоких царапин. Швы накладывать не надо, а все остальное я сейчас обработаю. Вата, бинты, пластырь и антисептик есть?
– Обижаешь, док, – ухмыльнулся Лютиков. – У нас шикарная аптечка, укомплектованная по твоему списку.
– И уколы, и таблетки, и все, что душе угодно! – добавил Назар.
– Больному траву курить строго противопоказано! Даже не вздумайте!
– А мы че?.. Мы ниче… – стушевался бородач.
Пока доктор занимался своим делом, Илья расспрашивал Мишаню, что с ним случилось. Видел ли он зверя, и как тот выглядел?
– Огромный, страсть… дышал, как кузнечный мех… и глаза горели в темноте…
– Ты хоть раз слышал, какой звук издает кузнечный мех?
– Ну… однажды Савелий показывал, охотник наш. Мехи от его деда остались. Он пули в сарае пытался лить… эти… серебряные… Вилки собирал, ножи из серебра, у кого что было…
