– Превратил его в чудовище и заставил вечно бродить по лесам и болотам в поисках пищи? Странное наказание для преступника, – заметил Илья. – Ведь его, в сущности, приговорили к новым бесчинствам. Чтобы утолить вечный голод, он будет вынужден вечно убивать.
– Согласен. Тут заложено противоречие. Лично я склоняюсь к иной версии событий. Если вы не против, я обосную свою точку зрения.
– За этим я и пришел. Мне нужен сюжет для сериала в духе мистического триллера. Так что не скупитесь на зловещие факты и предположения. Я буду рад любой страшилке.
– Ваша барышня не заскучает? – Савелий кивнул в сторону Ани, которая мирно беседовала с доктором.
– Антон ее развлечет. По-моему, они симпатизируют друг другу.
Илью не смущало, что он выдает желаемое за действительное. Авось эта пылкая брюнетка вскружит-таки голову его сентиментальному другу.
– Что ж, тогда у нас развязаны руки, – обрадовался охотник. – Итак…
* * *
Ужин в «Старых вязах» протекал в удрученном молчании. Николай был расстроен депрессией жены. Ирина, как ни старалась, не могла отвлечься от мрачных мыслей. Когда она намазывала тосты маслом или подносила чашку ко рту, ее руки дрожали.
– Успокойся, – мягко проговорил супруг, поглаживая ее по плечу. – Я все улажу, обещаю. Кем бы ни был наш враг, я справлюсь.
– Тебя не пугает судьба дяди?
– Нет, – уверенно заявил он. – Дядя был стар и серьезно болен, а остальное – сплетни, порочные слухи, которые нарочно распускают недоброжелатели.
– Нас в поселке не любят, – вздохнула Ирина. – Я это чувствую.
– Нам просто завидуют и хотят от нас избавиться. Конкуренция! Но я не намерен сдаваться, дорогая. Я выведу злоумышленника на чистую воду, чего бы мне это ни стоило.
– Мы здесь чужие, пришлые люди…
– Скоро тут будет туристическая Мекка, – мечтательно улыбнулся Николай. – Откроется наша гостиница, и сюда хлынут богатые клиенты, готовые раскошелиться ради острых ощущений. Их немало, поверь.
– Тебе не кажется, что…
Мэри принесла фрукты, и хозяйка замолчала.
– Скажи Олегу, что я жду его в тренажерном зале, – сказал Полухин, вставая из-за стола. – И подай Ирине перед сном теплого молока с медом.
– Хорошо, Николай Сергеич.
Он удалился, а женщины остались наедине.
– Ты тоже считаешь, что нас кто-то терроризирует? – спросила хозяйка.
– А как иначе объяснить спрятанный в дупле манок?
– Почему-то мне все равно страшно…
– Я вас понимаю, – вздохнула Мэри, собирая со стола. – Места у нас глухие, унылые. Если тут родился, то как бы с детства привыкаешь. А приезжим тяжко адаптироваться. Покойного Эдуарда Кирилыча тоже, бывало, тоска брала. Выпивал понемногу, хотя доктор запретил…
– Зачем же вы ему позволяли? У него сердце больное было.
– Кто я такая, чтобы указывать? Прислуга! Старик никого не слушал, а меня – тем более.
– Может, и мне на ночь не молока, а чего-нибудь покрепче выпить? – раздраженно молвила Ирина и подняла глаза на жену управляющего. – Ты когда-нибудь ощущала дикую панику? Когда сердце вот-вот выскочит из груди, голова кружится, в глазах темнеет… Нет ничего страшнее самого страха!
– Хотите, я с вами посижу, пока вы не уснете? – предложила Мэри. – Все приберу, вымою посуду и приду?
– Нет, спасибо. Не хватало еще тебе в сиделку превратиться.
– Нынче ночью мы в доме одни останемся. Мужчины решили засаду устроить у того дерева. Авось хозяин тайника попадется. Вот бы так и случилось!
– Думаешь, он придет?
– А вдруг? – с видом заговорщицы прошептала Мэри. – Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра… Ему ведь нужно продолжать игру! Имитатор зарядить, если тот сядет, и вообще…
– Господи! За что нам все это? Неужели в наследство от дядюшки? Вместе с усадьбой в придачу получите кошмар!
– Зря вы себя накручиваете, Ирина Глебовна. Не так страшен черт, как его малюют.
Мэри выглядела простодушной, говорила как будто искренне. Не похоже, что она притворяется. На ее круглом личике выступил румянец, в глазах светилось сочувствие.
– Скажи… неужели тебе не страшно? – вырвалось у Ирины. – Ты делаешь уборку во всех комнатах…
– Даже на чердаке и в подвале, – кивнула собеседница. – Правда, в подвал я одна не хожу. Если нужно там марафет навести, мне муж помогает.
– Значит, в подвале тебе бывает жутко?
– Конечно! Я трусиха, если честно. Когда Эдуард Кирилыч умер, – царствие ему небесное, – мне поначалу всюду его тень мерещилась. А он много времени проводил в подвале… мастерил что-то своими руками, стругал, полочки прибивал. Порядок любил, чтобы нигде ни соринки, все вещи по местам должны лежать. Дотошный был человек, педантичный, но нас с Олегом не обижал. Платил исправно, не ругался без причины. Жалко его! – Мэри прослезилась, шмыгнула носом и добавила: – После похорон я в подвал ни ногой! Даже по дому ходила и оглядывалась. Пока вы с Николай Сергеичем не приехали. Меня только при вас отпустило…
Ирина невольно вспомнила свой первый приступ паники, который случился у нее в девятнадцать лет, после студенческой вечеринки. Праздновали в квартире у подруги окончание семестра, незаметно перебрали спиртного. К Ирине клеился парень, донимал ее признаниями в любви. Охмелев и расхрабрившись, начал приставать к ней. Она вспылила, ударила его по щеке и убежала. Выскочила на лестничную клетку, вызвала лифт. Ирина была пьяна впервые в жизни и едва соображала, что происходит. В лифте ее мутило, и она не сразу обратила внимание на женщину, похожую на цыганку. Как та оказалась в кабине? Когда вошла?
– От тебя вином пахнет, – сказала цыганка.
– Я вообще-то не пью, – смутилась Ирина. – Друзья заставили, а я не хотела быть белой вороной. Ну и…
– Понимаю, – засмеялась женщина.
Ирину трясло в ознобе, ноги подкашивались. От взгляда цыганки ей хотелось провалиться сквозь землю.
– Да не трясись ты так, я тебя не съем. Тебе не меня надо бояться.
– А к-кого? – стуча зубами, выдавила девушка.
– Хочешь, погадаю?
Цыганка протянула к ней унизанную перстнями и браслетами руку, словно прося плату за предложенную услугу.
– У м-меня денег н-нет, – пробормотала Ирина.
– На кой мне твои деньги?
Девушка не знала, что на это сказать, и промолчала. Цыганка вызывала у нее оторопь.
– Твоя беда пострашнее, чем встреча со мной, – усмехнулась та. – Готова узнать, что тебя ждет?
– Н-нет, – замотала головой Ирина, чувствуя мурашки по всему телу. – Я цыганам не верю. И в гадание тоже. Это все о-обман!
