– Что ж, тогда вперед! На ловца и зверь бежит…
– Хорошее выражение, – кивнул Илья. – В тему. Вы посвятите меня в свой план?
– Давайте обойдемся без этого. Не люблю открывать карты заранее. Игра затянулась, однако у нас есть шанс взять ее под контроль. Само провидение забросило вас сюда, на подмогу. Мы с вами чем-то похожи… не находите?
Илью не смутило такое сравнение, скорее удовлетворило. Он считал себя незаурядной личностью, и Полухин, видимо, почувствовал в нем родственную душу. Они оба – увлекающиеся натуры, страстные и безудержные в своих крайних проявлениях.
– Что нужно делать? – прямо спросил гость.
– У меня есть условие. Вы не задаете вопросов, а точно выполняете мои указания. У вас хватит духу довериться мне?
Последний вопрос задел самолюбие Ильи. Это у него-то духу не хватит? Да что вы себе позволяете, господин Полухин?
– Я знаю, что у вас достаточно решимости, – добавил тот. – Для начала предлагаю выпить красного вина.
С этими словами хозяин достал из шкафа бутылку и налил изрядную порцию в золотой бокал из разбойничьего клада…
* * *
Доктор вернулся домой с головной болью и ломотой в суставах. Сырость, пронизывающий ветер и жестокий стресс подействовали на него угнетающе. Он не знал, чего ждать, как действовать. Предложенная Савелием и полицейскими облава на волка-людоеда казалась ему пустой затеей. Сколько таких облав в прошлом заканчивались ничем, если верить старинным источникам! Убийство Жаном Шастелем «жеводанского зверя» не в счет: это скорее исключение, чем правило.
Катерина Матвеевна с Аней, закутанной в шерстяную шаль, грелись у печки и пили чай с вареньем. В окна лился унылый серый свет. Лица женщин тоже были серыми, безрадостными.
– Антон Петрович! – просияла пожилая дама. – Наконец-то, голубчик вы наш! Я уж чего только не передумала! Полчаса назад соседка прибегала, такие страсти рассказала, аж не верится!
– Это правда? – спросила бледная, как полотно, Аня. – Болотный зверь женщину загрыз? Прямо возле ее дома?
– На окраине поселка, – кивнул доктор, устало опускаясь на стул. – Зачем она ночью вышла на улицу, не понимаю?!
– Ты там был?.. Видел… ее тело?
– То, что от него осталось. Жуткая картина… Дайте водки, а?
Катерина Матвеевна поднялась и, жалуясь на одышку, достала из шкафчика бутылку и стакан.
– Пирожком закусывайте, – сказала она, глядя, как доктор наливает себе спиртное. – У вас руки дрожат.
– И ноги тоже, – заметил он, глотая водку. – Я сильно продрог и, боюсь, простудился. Температура, наверное, подпрыгнула. Знобит.
– А где Илья? – робко осведомилась Аня. – Он в порядке?
– Илья остался у Полухиных. Им необходима поддержка.
– Вы приехали на его машине, – сказала Катерина Матвеевна, глядя в окно на заляпанный грязью внедорожник.
– Да. Отдохну немного, переоденусь и съезжу в усадьбу. Узнаю, как там дела.
– Боже, какой ужас! – всплеснула руками пожилая дама. – Несчастная Нина! Даром, что муж – полицейский, и с оружием ходит, и всё… а не спас бедняжку!
– Он не успел.
– Часто у вас тут звери на людей нападают? – допытывалась Аня.
– Чтобы прямо в поселке… первый раз.
Антон налил себе еще водки и выпил не закусывая. Горло обожгло, в крови разливалось тепло, голова отяжелела. Уснуть бы, забыться на время и очнуться в другой реальности, где нет места кровавым кошмарам.
– Мне страшно, – всхлипнула девушка. – Я хочу домой!.. Сколько нам еще здесь торчать? Пока всех чудовище не сожрет?
– Всех не сожрет, – возразила Катерина Матвеевна. – Подавится! По домам надо сидеть, на улицу не высовываться, а тем временем Савелий охотников соберет и загонят они этого монстра! Ежели его серебряные пули не берут, тогда картечью по нему шарахнуть! Картечь и медведя завалит.
– Мне бы ваш оптимизм, – пробормотал доктор. – Буря не унимается, на болотах сплошные топи, в лесу черт ногу сломит, да еще туман откуда-то взялся, видимость нулевая. Я сюда едва доехал.
– Ночью тумана не было. А с утра все дымкой затянуло, как назло. Зверю туман не помеха, он нюхом чует… а человеку – беда.
– То-то и оно, – вздохнул доктор, жуя подсунутый хозяйкой пирожок с капустой. – Выходит, погода на его стороне.
Катерина Матвеевна покосилась на образа, которые висели по всему дому, и широко, размашисто перекрестилась. В Бога она особо не веровала, но в «минуты роковые» вспоминала о небесном заступнике и уповала на его милость.
– С Ильей же ничего плохого не случится? – хныкала Аня. – У него ума хватит в лес не идти?
Антон старался гнать от себя ужасные воспоминания, но окровавленные куски женского тела еще стояли у него перед глазами. Пирожок вдруг приобрел неприятный привкус и отвратительный запах. Доктор отложил его в сторону и глубоко вздохнул, превозмогая тошноту.
То не был запах трупа или грязи, перемешанной с кишками и кровью. Из пластикового мешка разило чем-то наподобие серы, гнили и какой-то зловонной субстанции, которую он не смог определить. Неужели так пахнет… слюна монстра из преисподней?
– Господи! – вырвалось у него. – Это точно не фосфор!
Так называемую собаку Баскервилей ее хозяин для вящего устрашения обмазывал светящейся в темноте фосфорной смесью.
– Фосфор? – переспросила девушка, угадывая его мысль. – Ты думаешь, кто-то нарочно пугает людей? Как в кино?
– Да это уже не пугалки… Это безумие! Настоящий психоз!
То, что Антон увидел на Зеленой улице, перевернуло все его представления о происходящем. Это уже не шутки. Кто-то от устрашения перешел к кровавой расправе. Следующей жертвой может оказаться любой житель поселка! Неужели оборотень – не жутковатая сказка, а необъяснимая действительность? Или дело тут не в мистике, а в людской злобе, изощренном преступлении, тщательно спланированном и блестяще осуществленном?
– Я обещал Илье саспенс, а теперь сам не рад…
У него в голове вихрем пронеслись мысли об Ирине, о Воронине, о звериных следах на крыльце дома, и он решил поскорее вернуться в усадьбу. Ведь бросать Илью под танки как-то не по-товарищески.
– Возьми меня с собой! – взмолилась девушка. – Я здесь одна не останусь!..
Глава 41
На взгляд сценариста, это была эффектная мизансцена
[5], – мрачная комната со старинной мебелью, тяжелые бархатные шторы, падающий из окна тусклый свет, двое красивых достойных мужчин друг напротив друга, золотой бокал и бутылка красного, как кровь, вина…
