Аня чуть не заплакала от обиды на себя, на ухажера, на мертвую козу, которая испортила ей всю малину.
– Можно я потом поем?
– А что случилось-то? – всполошилась пожилая дама. – Ты творога не любишь?
– Да нет… я…
– Мужчины яичницу ели на завтрак. Хочешь, и тебе пожарю?
– Нет, спасибо, – отказалась девушка. – Мне жирного нельзя. Я на диете.
– Фигуру бережешь, что ли? У тебя и без того живот к спине прилип. Не будешь есть, тебя зверь в лес утащит! У нас в поселке так детей пугают.
У Ани перед глазами мигом возникла коза с выпотрошенным брюхом, на которую она наткнулась по дороге сюда.
– Ка… какой еще зверь? Волк, что ли?
– Он самый, – кивнула хозяйка. – Их тут в лесах видимо-невидимо развелось. Деревни-то потихоньку вымирают, а звери размножаются. Не стало на них никакой управы! По грибы и ягоды ходить страшно.
– А… козу или корову они разорвать могут?
– Волки-то? Еще как рвут! Давеча соседка рассказывала, что ее сын в лесу с огромным волчарой повстречался. Зверь, видать, сытый был, на человека не набросился. Стоял и зыркал глазищами! Парень – раз, и на дерево сиганул. Как взобрался, сам не понял. А волчара повернулся и лениво так зашагал себе прочь. Волки, слава богу, по деревьям не лазают. Это от медведя, ежели что, не спасешься.
– Ой, страшно тут у вас, – поежилась Аня.
– Неспокойно стало в поселке. Но тебе точно ничего не грозит.
– Откуда вы знаете?
– Живу дольше, знаю больше, – пошутила хозяйка. – У тебя вон какой защитник! Загляденье!
Аня вспомнила, что Илья ушел с доктором, а ее с собой не взял, и пригорюнилась. Ходики на стене монотонно тикали, отсчитывая минуты. Катерина Матвеевна бросила взгляд на часы и спохватилась:
– Ладно, заболталась я с тобой. У меня обед не поспеет… А ты чаю себе налей с медком. Медок у нас натуральный, луговыми цветами пахнет.
Она вернулась к своей стряпне, а девушка послушно налила в чашку чай из самовара, попробовала ложечкой мед.
– И правда вкусный…
– То-то! – просияла хозяйка. – Антон Петрович рекомендует каждый день съедать по столовой ложке меда. Для здоровья. Золотой человек! А почему-то один… Дуры бабы, такого мужика не замечают!.. Эх, мне бы сбросить годков тридцать, я бы Антон Петровича не упустила.
Она принялась на все лады расхваливать доктора, а гостья задумалась о своем. Ее план соблазнить сценариста Самбурова и приковать его к себе цепью любви рушился на глазах. Что делать? Как снова привлечь его внимание?..
Глава 5
Между тем Илья с Антоном ехали по разбитому машинами проселку.
– Ну, где твой сюрприз? – нетерпеливо вздохнул гость.
– Да вот, за поворотом. Скоро уже.
По обеим сторонам дороги тянулись желтые одичалые сады, густые заросли орешника, бурьян по пояс. От заброшенных обочин веяло запустением.
– Бежит отсюда народ, – пояснил доктор. – За длинным рублем гонится, за комфортом: ближе к большим городам, где есть работа, асфальт и квартиры с удобствами.
– Людей можно понять. Ты сам-то доволен такой жизнью? Грязь, комарье, тоска зеленая. Чтобы помыться, надо сначала воды натаскать, дров наколоть, баню истопить.
– В этом есть своя прелесть.
– Согласен, – кивнул Илья. – Сам люблю палатку разбить на берегу речки, встретить рассвет, умыться ключевой водой, удочку забросить, картошку в костре испечь… Но постоянно в этом вариться? Нет уж, уволь! Я ценю комфорт. Иногда меня на драйв и адреналин пробивает, а в общем я существо вполне цивилизованное.
– А мне в Москве душно было! И тесно, как в клетке. Куда ни повернись, камни, бетон, гранит. Потоки машин, выхлопные газы, толпы в метро. Меня это угнетало.
– Ты не из Москвы уехал, ты от себя хотел сбежать. Получилось?
Антон пожал плечами и промолчал. У него давно отпала необходимость что-то доказывать другим, оправдываться и объяснять, почему он поступает так, а не иначе. Он никому не завидовал и ни о чем не мечтал. Просто жил, лечил людей, наслаждался провинциальным покоем и природой. Но покой – вещь зыбкая, как озерная гладь. Любой ветерок поднимает рябь, любой камушек порождает круги на воде.
Илья чувствовал свое превосходство над другом. Он-де этакий крутой перец, достиг признания в своем деле, обеспечил себе определенный достаток, пользуется успехом у женщин. Аскетизм ему претил, впрочем, и поклонником излишеств он не являлся.
– Сюда, – проговорил Антон, указывая на аллею, обсаженную старыми деревьями. – Когда-то тут были владения местного помещика. Этим вязам много лет. Они росли здесь с давних пор, а новый хозяин вырубать их не стал, но хорошенько расчистил.
– Пожалуй, дальше пойдем пешком, – предложил Илья. – Подышим, разомнемся.
Он припарковал внедорожник и вышел первым. В воздухе пахло сыростью и торфом.
– Это ветер с болот, – объяснил доктор.
Земля под ногами была усыпана палыми листьями. На затянутом белой дымкой небе светился бледный шар солнца. Илья ощутил волнение, как перед прыжком с высоты. На миг ему почудилось, что все это он уже где-то видел: и осенние вязы, и холодное небо, и опавшие листья…
В конце аллеи деревья расступились перед большими коваными воротами с кирпичными столбами по бокам. На верхушках столбов сидели каменные звери, похожие на собак.
– Ух ты! – присвистнул Илья. – Это что за усадьба?
– «Старые вязы», – ответил доктор, проходя вперед. – На столбе есть табличка. Удивлен?
– У меня нет слов!
Жилое здание оказалось внушительным двухэтажным строением с башней и зубчатыми фронтонами. На крыше виднелись каминные трубы, на шпиле вертелся флюгер.
– Ничего себе замок! – восхитился Илья. – Просто Баскервиль-холл! Кто же его отгрохал в этой глуши?
– Сейчас здесь живет супружеская пара, Ирина и Николай Полухины.
– Ты к ним вхож, надеюсь? Мы сможем взглянуть на дом изнутри?
– Я лечу Ирину от панических атак. У нее слабая нервная система, а здешняя обстановка оказывает на нее дурное влияние.
– По-моему, потрясающая обстановка!
Илья осматривался с любопытством и восхищением. Такой усадьбы на окраине захудалого поселка он и вообразить не мог. Действительность превзошла его творческую фантазию.
– Отличная локация для фильма, – оценил он то, что увидел. – Супер! Как по заказу!
Территорию окружал кирпичный забор, во дворе был разбит мрачноватый сад в английском стиле. Дизайнер, который делал проект, оставил расти старые березы и несколько елок. Арка над входом в дом и такой же формы дубовая дверь переносили наблюдателя в девятнадцатый или даже восемнадцатый век.
