Человек, который «спас партию, армию и революцию»
Широкие права клана Е были получены не просто так. В период «Великого похода», который можно назвать родовыми муками компартии, превратившими её из кружка интеллигентов и лидеров бунтующей молодёжи в могучую полевую армию, Е Цзяньин передал радиосвязь с Коминтерном Мао Цзэдуну, обрекая на поражение своего начальника и соперника Мао — Чжан Готао. Коминтерн, штаб мировой революции, тогда — это деньги, оружие и информация — всё, без чего молодой китайской компартии было не выжить. Вклад бывшего студента Московского университета трудящихся Востока Йап Гям-ин (а так его имя звучит на языке хакка) не был забыт Мао Цзэдуном, который назвал его человеком, «спасшим партию, армию и революцию».
Е, совершивший удачный ход, однако, был лишь одним из многих хакка, вступивших в компартию и создававших её вооружённые отряды, — достаточно упомянуть хакка Е Тина (чьим именем названы улицы соседнего с Мэйчжоу города Хуэйчжоу), который сформировал «железный полк» — предтечу Красной армии, или десятки хакка, погибших вместе с членами советского генконсульства в ходе известного Гуанчжоуского восстания в 1927 году.
В награду за преданность в 1949 году Е стал мэром Пекина. Пожалуй, это единственный гуандунец на этом посту за всю пятисотлетнюю историю существования северной столицы. Впрочем, пробыл он здесь недолго, вскоре вернувшись в родную провинцию.
Став полновластным хозяином провинции Гуандун и её столицы Гуанчжоу, маршал Е начал реализовывать широкую автономию огромной части страны: здесь не были нарушены права крупных землевладельцев, а помещики остались при своём, что было практически немыслимо в условиях победившей по всей стране власти коммунистов. В дальнейшем сместивший его на этом посту просоветский хубэец маршал Линь Бяо жестоко поплатится своей жизнью: самолёт Линь Бяо со всеми членами его семьи, направившийся в СССР, упадёт в Монголии, а его имя будет табуировано в Китае вплоть до нынешнего дня.
Провинция Гуандун, как и Шанхай, нередко становилась трамплином для дальнейшего продвижения на высшие посты во власти: руководителем провинции был и отец Си Цзиньпина Си Чжунсюнь, и премьер «тяньаньмэньских» реформаторов «комсомолец» Чжао Цзыян, и нынешний вице-премьер «комсомолец» Ван Ян, и третий в нынешней иерархии власти член Политбюро Чжан Дэцзян, и главный координатор нынешних масштабных чисток Ван Цишань, а также Ху Чуньхуа, которого прочат на место будущего главы Китая. Трудно переоценить влияние клана Е, члены которого не только 15 лет трижды возглавляли провинцию, но и имели непосредственное отношение к назначению «мэйчжоусцев» — губернатора Хуан Хуахуа и бывшей «восходящей звезды» китайской политики, а ныне опального мэра Вань Цинляна.
«Бессмертный маршал» Е Цзяньин
Обладая военной властью и влиянием в Южном Китае, Е Цзяньин не только помог будущему главе Китая и «дедушке реформ» Дэн Сяопину переждать опалу в Шэньчжэне, но и оказывал активную поддержку «реформатору» Чжао Цзыяну, который в своё время, став самым молодым секретарём обкома Гуандуна, сохранил здесь формы частного производства в сельском хозяйстве. Будущие главы и премьеры выражали «благодарность» в виде всё больших свобод для Гуандуна — Дэн Сяопин создал здесь свободные экономические зоны, а Чжао в качестве премьера Китая активно ему в этом помогал. Ряд авторов указывают, что нынешняя конституция КНР разрабатывалась под личным присмотром Е Цзяньина.
Антисоветский Е
Несмотря на свёртывание масштабного сотрудничества с СССР в 1960-е годы, Китай до начала «политики реформ и открытости» оставался частью советской технологической зоны: импортировал значительное количество продукции советского машиностроения и был зависим от советских технологий. «Реформы и открытость», которые были направлены в первую очередь на западные рынки, поменяли вектор развития Китая на американский. Первые зоны свободной торговли, которые приняли западный капитал и технологии, были расположены в Южном Китае.
Без всякого сомнения, «идеологом» смены вектора был южнокитайский маршал Е Цзяньин. История его сотрудничества с американцами началась настолько давно, что трудно назвать конкретный срок начала его общения с заокеанскими партнёрами. Ему приписывают переговоры с представителями американцев во время гражданской войны в Китае, на которых обсуждалось сохранение в Китае враждующей с коммунистами партии Гоминьдан и даже возможность создания некоего независимого государственного образования в Южном Китае. Насколько такие данные соответствуют действительности, не до конца ясно, однако именно Е Цзяньин, дополнявший Чжоу Эньлая, по сути стал тем человеком, который положил начало китайско-американским отношениям в начале 1970-х годов, прямому сотрудничеству китайской и американских армий, взамен открыв для Гуандуна западные рынки.
Смена вектора на проамериканский в Китае совпала со смертью Линь Бяо — уже упомянутого главного врага Е Цзяньина. Линь, считавшийся наследником Мао в армейских кругах, попытался бежать в СССР (1971), но разбился в Монголии.
Фамилия Е известна знаменитыми представителями. Министр южнокитайского царства Чу, происходивший из местечка Е, дал начало многочисленным знаменитостям разветвлённого рода. Среди них и великие даосы, и министры династии Сун, и основатель малайского Куала-Лумпура — Йап А-лой, два губернатора Гуандуна — при династии Цин и при Гоминьдане, тайпинские генералы, основатели банков и университетов в Южном Китае, известный россиянам Йип Ман — учитель Брюса Ли, учёные и игорные магнаты, спортсмены, музыканты, журналисты и политики Тайваня, Вьетнама, Индонезии и Филиппин.
Выходцы из Мэйчжоу
Хакка (дословно — «пришлые», или «гости») — потомки китайских мигрантов, бежавшие с севера страны в Южный Китай во время завоеваний кочевников, как и евреи в Европе, не обладали возможностью иметь землю и обрабатывать её. Это обстоятельство, а также необходимость выживать в сложных условиях, сделали из них прекрасных торговцев, предпринимателей и финансистов. До сих пор их разветвлённые сетевые структуры контролируют Юго-Восточную Азию со столицей хакка Сингапуром и составляют конкуренцию кантонским и миньнаньским кланам.
«Ведёшь бизнес и не хочешь ни от кого зависеть», — скажет вам любой представитель этого китайского этноса. Власть хакка в Гуандуне прочно ассоциируется с кланом Е, а также столицей хакка — городом Мэйчжоу что примерно в 200 км от Гуанчжоу и Гонконга. Здесь не только расположено родовое имение и кладбище Е Цзяньина, но и до сих пор куются кадры для его могучего клана.
Гигантская с точки зрения населения западных стран провинция Гуандун также неоднородна в своём субэтническом делении. Здесь существуют четыре крупных этнических кластера, каждый из которых выдвигает в центр свою группу. Самый крупный и центральный кластер — «Гуан-фу» («Гуандунский двор») — кантонцы «треугольника устья реки Чжуцзян» (Гуанчжоу, Дунгуань, Фошань, Чжухай, Шэньчжэнь, Гонконг, Макао). Вторая группа — это район Чаочжоу, чей язык ближе к диалекту соседней провинции Фуцзянь. Третья группа — это субэтнос хакка, который компактно проживает в Мэйчжоу, Шаогуань, Хуэйчжоу, Цинюань и районе Шэньчжэня Баоань. Последняя группа — это переселенцы с севера: всё многочисленное пришлое население Гуандуна, а также присланные из центра руководители. Стоит упомянуть и группу выходцев из Чжаньцзяна — крупной базы военно-морского флота НОАК, которые также говорят на собственном наречии — лэй-хуа.
