Скопцы
Секта белых голубей выделилась из хлыстовщины. Скопцы отличаются от хлыстов единственно физическим изуродованием тела, составляя с ними одну и ту же секту. Оскопление мальчиков – это обычай, свойственный многим древним восточным культам. Скопцами были некоторые жрецы в Древнем Египте, в Индии, в Междуречье, на Иранском нагорье, упоминается оскопление мужчин и в Евангелии, к самооскоплению прибег философ Ориген, живший в III веке нашей эры, были они и среди богомилов, приходивших на Русь.
Практика самооскопления упоминается еще в следственных делах о хлыстовских «кораблях» при «богородице» Настасье Карповне, казненной в 1733 году. «Сыном» богородицы Настасьи Карповны был «христос» Андрей Петрович Селиванов, арестованный по наводке Ваньки-Каина. По приговору суда он был сослан в Рогервик, а вот дальше его следы теряются.
В году примерно 1770-м в Тульской провинции появилось двое бродяг: Андрей и Кондратий, называвшие себя «белыми голубями» в противовес «сизым голубям» – хлыстам. Они проповедовали страшное: мол, что обретения Царства Небесного недостаточно не грешить и соблюдать заповеди, даже в сектантских радениях скакать недостаточно, а требуется «убелиться», т. е. изуродовать свое тело, отрезав половые органы. В доказательство они цитировали вырванные из контекста отдельные фразы из Евангелия: «есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами, для царства Небесного», «аще око твое десное соблазняет тя, изми е и верзи от себе; аще десная рука твоя соблазняет тя, усецы ю и верзи от себе».
Оба имени, скорее всего, вымышленные. Андрей то ли Блохин, то ли Селиванов, старший годами, почти наверняка был тот самый «христос» Андреюшка, юродивый, проходивший по делу 1745 года. Логично предположить, что он лишился своего мужского достоинства под пытками в Тайной канцелярии и теперь желал отомстить всему миру, калеча остальных. Впрочем, он утверждал, что кастрировал себя сам посредством раскаленной кочерги. Следователи ему не поверили.
Другой проповедник, помоложе, Кондратий Иванович, оказался личностью загадочной. Ученые не раз пытались установить его происхождение и год рождения, но без особого успеха. По официальной версии он был крестьянином Орловской губернии, села Столбова, но эта версия ничем не подтверждена. Для протоколов он называл себя то Кондратием, то Семеном, то Андреем, Иваном или Фомой, и нет возможности решить, какое из этих имен настоящее.
Время его рождения неизвестно: называются года от 1720-го до 1740-го, но, учитывая, что умер он в 1832 году, самая ранняя дата маловероятна.
Историк Барсов полагал, что на самом деле основатель секты был поручиком Нотебургского пехотного полка, пропавшим без вести в 1757 году. Скорее всего, это предположение ближе всего к истине, так как в том полку действительно существовало скопчество и к тому же, по мнению всех видевших Селиванова, он не казался человеком, вышедшим из простонародья. Более того, по его речи, по манере общения можно предположить, что Кондратий получил изрядное образование и воспитание, знал светский этикет. Сам себя он выдавал за чудесно спасшегося императора Петра III Алексеевича!
Года два проповедники перекочевывали из уезда в уезд, уговаривая впечатлительных людей «убелиться». Сектанты практиковали несколько степеней «убеления» или «огненного крещения»: «малая печать» (обязательная для всех) – отрезание (выжигание или раздавливание) яичек и «большая печать» или «царская печать» – когда пенис («ключ бездны») тоже удалялся. Иногда вырезали также соски и кусок плоти на боку – изображая некое подобие следа от удара копьем.
Женщинам кромсали половые губы и клитор, отрезали или выжигали грудь. Все это происходило без анестезии и дезинфекции, в антисанитарных услових. Трудно даже предположить, что заставляло людей соглашаться на подобный ужас. Но таковые находились!
В то время в Орловской губернии проживала древняя старуха – хлыстовская «богородица» Акулина Ивановна, возможно, одна из двух Акулин, проходивших по процессу сорокалетней давности еще в царствование Анны Иоанновны! Формально она считалась главой хлыстовского «корабля», но из-за дряхлости реальной власти не имела. Делами заправляла пророчица, некая Анна Родионовна.
«Она узнавала в море и реках, – рассказывает Селиванов, – когда будет рыбе лов, а в полях хлебу урожай, почему и по явности она прославлялась. Знавши об оном, многие из миру
[43] приходили к ней и спрашивали: сеять ли нынешний год хлеб? А также о рыбе, ездить ли ловить или нет? И если она велит кому сеять хлеб или ловить рыбу, то много в тот год уродится хлеба и рыбы поймают, а в который год не прикажет, то ничего не поймают, не уродится хлеб».
Именно к хлыстам на «корабль» Акулины Ивановны и пришел первоначально Кондратий Селиванов. По его собственным уверениям, встретили его очень ласково. Анна Родионовна стала радеть и, пророчествуя, сказала, обращаясь к новому члену корабля: «Сам бог пришел! Теперь твой конь бел и смирен!»
Взяв крест, стала она подходить по порядку к каждому бывшему на собрании, давая его в руки. К Селиванову подошла она к последнему. Тот, будучи человеком смиренным, и теперь, как и после всегда, сидел на последнем месте, у самого порога. Он никогда ничего не говорил на собраниях, оттого и прозвали его «молчанкой». Подойдя к Селиванову, Анна Родионовна отдала ему крест и, обращаясь к пророкам, заговорила в «духе»: «Ступайте на округу, угадайте, у кого бог живет?»
Пророки пошли по кругу и стали промеж себя искать бога, искали у всех богатых, у всех первых людей, но ни у кого не нашли присутствия божества, Анна Родионовна в исступленном восторге сказала им от имени бога: «Для чего ж вы меня, бога, не нашли? Где я пребываю?» И, указав на Кондратья, прибавила: «Вот где бог живет! Полетела птица по всей вселенной всем возвестить, что ты бог над богами, царь над царями, пророк над пророками!»
Кондратий долгое время оставался смиренным, занимал всегда последнее место и, притворяясь немым и глухим, никогда не пророчествовал. Никто не слыхал его голоса, иные думали, что он и в самом деле глухонемой. Но «сила была в нем», как выражаются хлысты и скопцы.
Толчок к тому, чтобы объявить себя богом, дал ему новый член секты, человек с крайне нестабильной психикой, Александр Иванович Шилов. Он давным-давно оставил свою семью и родную деревню, кочевал по разным сектам, пытаясь найти «истинную веру». Он быстро поддался влиянию сильной личности Селиванова, возомнив себя Иоанном Предтечей.
Этот Шилов был личностью экзальтированной и сразу принял Селиванова за живого бога. Сам «бог» приписывает ему такие слова: «Кого сорок лет я ждал, тот идет, ты наш истинный свет, ты просветишь всю тьму, ты осветишь всю вселенную, тобою все грешные души просветятся и от греховных узлов развяжутся, и тебе я с крестом поклонюсь… Ты один, а нас много, и рад я за тебя головушку сложить и на мелкие части плоть свою раздробить. Кто как хочет, а я почитаю тебя за сына божья».
Кондратий благословил его, дал ему крест, свечу и нож, который потом употреблялся при операциях, со словами: «Вот тебе мой меч, будешь у многих деревьев сучья сечь». Так Шилов стал скопческим палачом. Он с энтузиазмом принялся за дело, оскопив и самого Селиванова, и многих других. Никто не был так ревностен к делу «убеления», никто так много не выпустил на свет «белых голубей», как предтеча и креститель Александр Иванович Шилов.
