— Нет никого… Только мы с братом — просипел, отвечая на вопрос.
У нас никого не было, кроме нашей семьи. У мамы, отец давно спился и сгорел. Женщина, которая родила нашу мать, бросила ее еще в детском возрасте. Оставила алкашу — отцу.
Семья отца, как я понял уже в своем подростковом возрасте, была против мамы из-за того, что она не с благополучной семьи и не достойна их сына. Мы знать не знаем бабушку, дедушку, тетку по линии отца. Они решили с нами оборвать все общение. И даже внуки, как оказалось, им были тоже не нужны.
Молодой хирург, как-то жалко на нас посмотрел и отчаянно, словно оглушающе, вынес нам приговор:
— Зайдите и попрощайтесь с ней. Внутреннее сильное кровотечение. От силы пол часа. Извините ребята, сделали все что, смогли.
Закрыл глаза, слыша как врач отдаляется с каждым тихим шагом от нас. Нет… Этого не может быть… Не может быть с нами…
Сбоку раздался нездоровый смех. Тихий на грани слышимости.
— Пошли…
— Зачем? — удивленно воскликнул дрожащем голосом, Рус — Чтобы, что? Чтобы, попрощаться с мамой? Так я, не хочу с ней прощаться! Я, не хочу ее отпускать! — повернулся к нему, ловя обжигающий стеклянный взгляд наполненный слезами. Невыплаканными слезами… Держит в себе и боится выпустить свою темноту.
— Думаешь, я что ли хочу? — обессиленно поплелся к ней, стирая слезы с лица.
— Да провалитесь Вы, все, тут пропадом! Чтобы сгорели, к чертям! Пускай сотрут Вас с лица земли, если Вы нихуя не можете людям помочь!
Я не обернулся на его отчаянные выкрики, молча зашел в операционную, где мне выдали специальную форму, чтобы я прошел к ней.
— Мааам — прохрипел, нависая над ней.
Ресницы затрепетали и видно было, как ей тяжело разлепить веки. Фокусируя на мне взгляд, и поняв кто перед ней, заплакала. Молча, тихо, слезы катились градом с глаз. Что-то шептала, но через кислородную маску ничего было не слышно.
Кинул взгляд вперед, ловя боковым зрением, что Рус зашел к нам. Скрестив взгляд с напротив стоящей медсестрой, спросил:
— Можно убрать? Я не понимаю ничего.
— Конечно, просто оттяните ее вниз на подбородок — кивнул, и аккуратно стянул.
Рус, подойдя не мог вымолвить и слова… как в принципе и я… Мы в каком-то шоке смотрели на ее голые ключицы, тонкую шею, в гематомах лицо. Она лежала на стальном, холодном столе, прикрытая тоненькой простынкой.
— Мам, холодно да? Хочешь, я тебе одеяло принесу? — я понимал, что брат в каком-то шоке. Возможно, он вообще еще не «вдупляет», что происходит с ней на самом деле… с нами со всеми…
— Вы…. в..ыыы… вссеегда будиите вмееесте… Простииите нас… этооо мояяя в…в…ввиннна… Я ччувствовала… Мы… любим вааас… — тяжело вздохнула на последних словах, теряя все силы…
— Я тебя люблю… Ты не уйдешь, поняла? Не уйдешь, от нас! Оставишь вот так, своих сыновей? — сквозь слезы посмотрел на Руслана.
— Замолчи — молниеносно перевел на меня черные, дикие глаза.
— А что? Я не прав?
— Я сказал заткнись.
— Мам, с ним меня оставишь? — нагнулся к ней и начал покрывать лицо поцелуями. Шею, ладони, тыльную сторону ладони, пальцы рук — Мамочка, люблю. Слышишь? — моргнула подтверждая. Крупные слезы катились из её глаз, стекая на виски, в волосы, уши.
Дезориентировано перевела на меня взгляд и немо глядела, будто мысленно общалась со мной… хотела что-то передать…
— Я виии…инноовата передд т…ттобоой. Проссстии, еслии сможеешь сынокк.
Рус, обнимал её, а я только и всего, нагнулся к ней, чтобы оставить поцелуй на лбу.
— Я тебя люблю… — единственное, что смог вымолвить. Хотя столько крутилось мыслей в голове, чтобы поблагодарить за такую счастливую жизнь рядом с ними.
Но и моих слов ей, как оказалось, было достаточно… Я ощутил всем своим естеством, как она обмякла… Она ушла… ушла к отцу…
— Нет…Нетнетнетнет…. Нееее. неее. Мама, мааа? Мааа? Приди в себя… Подожди … Я же, еще не сказал самого главного.
Сполз на колени перед ней, издалека слыша умоляющий голос, Руслана.
— Мам, Мам?
— Прошуу… прекрааати… — просипел, хватаясь за голову и раскачиваясь вперед-назад — Она умерла…
— Да нет же, нам сказали пол часа. Пол часа же еще… — он не в себе…
*****
Когда персонал, выпроводил нас из операционной, заметил, как брата трусит. Казалось, что слышу бешеное биение его сердце и стук зубов друг об друга. Стянул с себя ветровку, протягивая в его руки.
— Одень… — посмотрел на легкую куртку в моих руках, а потом перевел безжизненный взгляд на мои глаза.
— Думаешь она, меня спасет? — потерянно… дрожа всем телом и голосом…
Не убивай меня еще и ты… пронеслось в голове. Умоляю… Сделав правильные выводы, забрал предложенное.
Вздохнув устало, потирая переносицу, услышал братское:
— А где все эти суки, которые назывались их друзьями и семьей? А? Почему я тут, блять, никого не вижу?
Я старался держаться и не выплеснуть на него неожиданное раздражение. Он так же потерял родителей. За один чертов вечер… за один вечер, двоих любимых родителей. Словно мираж… Словно мираж, Тим… Разве может так быть взаправду?
— Яша с Ренатом внизу ждут…
— И все?
А я был уже не тут… Я стал лихорадочно думать, как сделать… как избежать того, что нас ожидает в будущем… Я по-скорблю… но сейчас нельзя… не имею право… Я в ответе за него… Я дал обещание…
— Ты знаешь номер наших родственников? — брат словно очухавшись, вперил на меня недоуменный взгляд.
— Че, ты несешь?! Все! Мы одни друг у друга! Какие нахуй родственники?
— Закрой свой рот! — заорал на все отделение, чтобы привести его в чувство.
— Подумай своей башкой! Поразмысли! Ты не забыл сколько нам лет? В курсе, что без родителей с нами будет? Ты этого хочешь? Знаешь или нет, отвечай?!
До Руслана, только сейчас дошел весь смысл моих слов. Смотрел неотрывно на меня и казалось анализировал ситуацию и набрасывал все варианты нашего исхода.
— Нет, и знать не хочу… — спустя пару минут в гляделки, вымолвил.
— Я тоже… Но это единственная лазейка… — задумчиво протянул.
Думаю, друзья отца должны знать все. Но неожиданно, резко выплыл из полузабытья, когда ко мне подлетел брат, и проорал во всю глотку, выплевывая слова мне в лицо:
— Лазейка? Лазейка? Родственники?! А? Ты слышишь, что ты несешь сейчас? Пару часов назад погиб отец, а за ним ушла и мать! — загибал пальцы — Умерли! Аллло? Очнись! Очнись браааат! У-ме-рли!!! — схватил его грубо за лицо.
— Лучше заткнись. Иначе, я тебе сделаю больно. — в отличие от него я говорил холодно и тихо — Я понимаю, Руслан… но я еще не готов и тебя потерять… Слышишь? Ты единственная моя семья… теперь… на всем белом свете… только ты, братишка… — подтянул к себе, чтобы обнять.
