— Все… Практически все решено. Оказывается опекунство не нужно оформлять. Просто поставить подписи, что Вы остаетесь с нами. И привезти надлежащие документы удостоверяющие, что мы с твоим отцом родственники — сунула мне в руки мой телефон.
— Что ты говорила, о тех двоих? Я вчера понял, что помощи от них можно не ждать.
— Я сама поеду… но… Но, если нужно их присутствие, то я уговорю. Не переживай. Вы с братом будите вместе… дома…
— Со стариками «бабками» тоже поделишься? — она покраснела, от того как на нее посмотрел… от того каким взглядом наградил… от вопроса каверзного.
Вчера она посмелее вроде была? Разве нет?
— Жалко? — видел, что старалась держать лицо, но выходило из рук вон плохо у неё.
— Мне? — уточнил, а после и вовсе усмехнулся — Мне — нет… Мне вообще, плевать… Мне главное, чтобы брат был рядом со мной. Дома! А в остальном… В остальном, Вы можете подавиться этими бумажками. Я заработаю…
— Я тоже так говорила в твоем возрасте — я уже развернулся, оставляя ее позади, но от услышанного мгновенно взбесился. Развернулся и подошел к ней непозволительно близко. Так с родней рядом не стоят…
Женщина вспыхнула, но не сделала ни шагу назад.
— Никогда не сравнивай нас.
— Почему? Мы ведь родня… — прошептала одними губами, и бегала по моему лицу.
— Кто? — округлил глаза насмешливо — У меня только брат. А больше… больше нет никого. Со вчерашнего вечера. Как ты себя чувствуешь?
— Ты о чем?
— О шкуре твоей… наверное… Потерла её около нас? Уладишь все вопросы с опекой, и чтобы я тебя больше не видел. Если понадобишься, наберу. Я буду несказанно рад, если Вы так же потеряетесь, как до вчерашнего дня.
— Тимур погоди…
Но я уже сваливал от нее. Руки чесались, сделать ей больно. Она… она не здоровая… Они все не нормальные, но эта еще и извращенка. Я заметил, как сверкнули ее глаза, когда я оказался рядом с ней. Как пожирала мое лицо, своим взглядом. Скривился от понимания ее мыслей, и сплюнул в сторону.
Пиздец…
— Тимур…? Давай хоть довезу? — вслед за мной раздавался громкий стук каблуков по асфальту. Не оборачиваясь к ней, вытянул руку, и показал средний палец отвечая на все вопросы.
Наверное в чем-то она права… Теперь, понимаю в какого я пошел… Руслан, полностью в своих родителей. Вспыльчивый характер — в мать, а внешностью — в отца. Их ребенок… Он полностью, их отражение.
А я… я ублюдок… Внешне копия отец, но внутренности с гниющими метастазами в «любимых» родственничков…
****
— Какого хрена, ты открываешь дверь малознакомым людям?! — бесновался на брата, напряженно наматывая круги в квартире.
— Я по привычке открыл не заглядывая — буркнул щегол. Шумно выдохнул, и процедил.
— Мать с отцом сколько тебя учили? Сколько, Руслан? Что за привычка тупая? Ты один дома, знаешь, что мы сейчас в полной жопе, и запускаешь людей! Пора думать башкой!
— Тим, что делать будем? Родителей хоронить нужно — удар в поддых. Метко, быстро, хлестко.
— Я не хочу об этом — развернулся и пошел на кухню.
Схватился рукой за спинку стула, отодвигая от стола.
— В смысле, не хочешь? А что ты им прикажешь в морге лежать? Сколько? А? — раздалось озлобленное позади.
Зажал руками уши, стараясь абстрагироваться. Не слышу его голоса. Не слышу.
— Ладно… Раз ты ссыкло, тогда я сам все сделаю — и рванул в комнату.
Опустил башку на стол и начал биться лбом. «Что делать? Что мне делать? С чего начать?».
— Они не придут! Слышишь? Не придут! Их нет! Оставили нас! Из-за своих тупых гонок! Ненавижу, машины! Ненавижу! — сорвался с места, слыша его истерику.
Швырял в своей комнате, что попадется под руку. Схватился за компьютер, но я успел подбежать и зажать его в крепких тисках, заваливая на пол.
— Все. Прости… Мы все сделаем. Только успокойся…
— Отпусти! Ненавижу Вас всех! — он так и не пролил ни слезинки. Глаза красные… боль и негатив внутри, и он это держит под контролем… Не дает этому выхода…
Может дать ему все тут разрушить? Пускай отпустит себя. Выплеснет все, что сидит внутри. А станет ли, легче? Родителей уже всё-равно не вернешь…
— Я решу. Решу все… Успокойся — пару минут еще вырывался с моих рук, но вскоре затих.
Не знаю сколько мы так с ним просидели, но на улице уже стемнело. Я опирался на его кровать, а он на меня. Каждый думал о своем, и был далеко отсюда… Каждый думал, как жить дальше… Как смириться, что в одну секунду лишился практически всего… Самого главного… самого ценного… Своих родителей. В один раз потерять обоих.
Тишину квартиры нарушило треньканье сотового. Брат вздрогнул, что только больше подтверждало, что он не здесь.
— Прости. — взъерошил его волосы, но он резко отклонил голову — Да, говори.
— Я все решила. Завтра, понадобится ваше присутствие. Поговорят с нами втроем. Меня им было достаточно.
— Мне без разницы. Главное, что получилось.
— Будьте готовы к обеду — отключил телефон, и швырнул его на кровать брата.
— Всё? — приглушенное, Руслана.
— Почти… Завтра надеюсь, всё…
— Как жить будем? Я разве, тебе нужен? Ты все детство меня избегал, как прокаженного. А теперь… — схватил его за горло, запрокидывая голову. Так, чтобы глаза в глаза.
— Еще раз… еще раз, я такое услышу. — угрожающе протянул. — Что ты, себе напридумывал? Я, тебя всю жизнь любил… всю… как только мама с роддома, тебя привезла. Боялся я… щеглом был…
— Не бросишь? — после этих слов мне захотелось зареветь нечеловеческим голосом.
Вот и последствия твоего отношения к нему в детстве… Сам виноват. А он всего лишь мальчишка — подросток. У которого только что умерли родители… Он просто боится… боится неизвестности…
— Никогда… Я всю жизнь, рядом буду — смерив меня взглядом. Серьезным… даже каким-то взрослым, кивнул. В тот день мы больше не заговорили… А прежде чем выйти с его комнаты, в ушах гулом, раздался его крик.
«Мааааааамааа… Паааааааа…..ппп…».
*****
Оформили документы, и разошлись как в море корабли. На три года… Оказывается, ничего не получилось, на что рассчитывала Аглая. Все банковские счета, квартира и даже машина, перейдет мне, в мои полные восемнадцать лет.
Отец, как оказалось, подготовился основательно. И когда юрист зачитывал составленное отцом завещание, понял, что он продумал все…
К чему? Предугадал? Но нет… Он основательно клал на счет деньги, и переписывал все имущество движимое и недвижимое последние два года на меня… Почему? Почему, Бать? Ты разве не поверил матери? Тогда зачем? Зачем, было продолжать?
