Это царевич может рассчитывать, что ради любви у него все устроится. А я…
Я сразу понимаю – он все равно наследник престола. Кровь-то общая… нет, не нужно мне такого даже рядом, не то что в своих детях. Пусть не будет тут семнадцатого года, но…
Кто сказал, что меня не замешают в интриги юртов? Или моих детей? Или внуков? Ладно, за два поколения я могу отвечать, третье, правнуки, уже будут на попечении моих детей. Но возле трона – возле смерти.
Так было и так будет. Всегда, везде, во все времена…
Надо ли мне такое счастье?
Нет, не надо. Лучше я перебьюсь, чем моих родных перебьют. Кто не верит – смотрим историю. Судьбы фаворитов и вообще придворные трагедии. За века и века столько написали – Пушкинская библиотека позавидует. А смысл один. Приближаешься к трону – готовься к смерти.
– Мими?
Опять ты?
Но не успела я повернуться к Зизи с намерением ее отчесать поперек шерсти, как от балкона раздался нечеловеческий визг.
Там что – свинью режут?
Ан нет.
– УБИ-И-И-И-И-И-И-ЛИ-И-И-И-И-И-И-И!!!
Оп-па!
И кого там убили? Неужели…
Сильно забилось сердце. Я плюнула на все приличия и привалилась к стене.
Василий?
* * *
Шум нарастал, народ поддался основному инстинкту.
Нет, не тому, который в фильме. А тому, который любопытство.
Как известно, если что-то случилось, один человек подбежит помочь, один убежит со страха, а еще сорок восемь помчатся посмотреть, что там такое, поинтересоваться, рассказать потом родным и близким, сфотографировать…
Я стояла оцепенев.
Василий?
Но как?!
Сил двинуться просто не было.
– Мими?
Зизи ахнула и попробовала подергать меня за рукав. Я кое-как отняла руку.
– Зизи… оставь меня.
«Подруга» посмотрела коровьим взглядом и свалила куда-то. Я прикрыла глаза.
Так…
Василий – или нет? Шум в том направлении… Нет, не пойду.
Так я и стояла, пока откуда-то не вывернулся неприметный человечек в ливрее.
– Мария Ивановна, пройдемте.
Я потерла виски и послушно прошла за мужчиной.
Меня привели в симпатичную комнатку и попросили подождать.
Я огляделась.
Обычный альков, каких много. Большая кровать, кресло…
Каюсь, я поступила совершенно не по-киношному. Я сбросила туфли, ослабила застежки на платье, улеглась на кровать и уснула. Не сразу, но глубоким и спокойным сном.
* * *
Пробуждение было намного хуже, чем засыпание. Меня потряс за плечо посеревший и даже как-то уменьшившийся в размерах Романов.
– Мария Ивановна, просыпайтесь.
Я от души зевнула, прикрыла рот ладонью, извинилась и потерла глаза.
– Да… сколько времени.
– Пять утра, Мария Ивановна.
– С ума сойти. Игорь Никодимович… кто?
Романову не пришлось задавать более конкретный вопрос, он и так все понял.
– Василий Иванович.
Я выдохнула.
– Что же теперь будет?
– Много чего… и будет, и уже было.
– Игорь Никодимович?
Я посмотрела пристально. Романов не поддался взгляду и принялся рассказывать.
Вчера, на балу…
После нашей беседы.
Василия убили ударом кинжала. Закололи, как свинью. Несколько ударов были нанесены со скоростью швейной машинки. Результат – спасти не успели. Никто бы не успел.
Я принялась кусать губы.
– А… я в подозреваемых?
Романов едва не фыркнул.
– Вы? Нет, Мария Ивановна, вы здесь, чтобы вас не убили следующей.
– Замечательно. А есть повод?
– Есть, – помрачнел Романов. – Знаете, кто убил Василия?
– Кто?
– Анастасия Матвеева.
Я открыла рот. Закрыла рот. Подумала минут пять – и только потом рискнула поинтересоваться.
– А зачем?
– Мария Ивановна, у вашего разговора были свидетели, вы догадываетесь об этом?
Я кивнула.
Вот даже не сомневалась. Кто б мне дал просто так с экс-цесаревичем разговаривать?
– К сожалению, это бал. Люди перемещаются, приходится реагировать…
– Сколько у нас было свидетелей?
– Двое.
– Надеюсь, я не…
– Нет-нет. Мария Ивановна, вы себя зарекомендовали исключительно как умная и полезная подданная Короны.
Я выдохнула.
Вроде бы мне не врали. Что ж.
– Благодарю.
– После того как вы побеседовали, один из агентов отправился ко мне с докладом. Второй остался следить за его высочеством. И стал свидетелем беседы между ним и Анастасией Матвеевой.
– Я могу узнать о содержании беседы?
– Это не тайна. Анастасия признавалась в любви и умоляла его высочество бежать с ней и обвенчаться.
– Получила отказ?
Я более-менее пришла в себя (кто спросонок соображает, как часы, нет таких?) и принялась оглядываться. Расправила платье, кое-как поправила волосы. Внешний вид тоже важен. Нечего тут растрепой сидеть.
– Да. Его высочество объяснил, что ее не любит.
– Симметрично получилось, – грустно улыбнулась я.
Прядь волос выбилась из прически и моталась перед глазами. Я подумала и несколько раз обмотала ее вокруг уха. Так аккуратнее.
– Вряд ли его высочество оценил юмор судьбы, – отозвался Игорь Никодимович. – Агент отвлекся буквально на минуту, но Анастасии не было, а царевич уже оседал на пол. Оружие убийства осталось в ране, стилет с гербом Матвеевых.
М-да.
– А отпечатки пальцев?
– Простите?
Я хлопнула себя по лбу. А ведь правда, этот мир мог не додуматься до бертильонажа. Да и рождался ли тут Альфонс Бертильон?
– Отпечатки пальцев индивидуальны для каждого человека. Но я так понимаю, у вас их не снимают?
– Нет. Как это делается?
Я почесала нос.
Ага, на словах мы все такие умные, просто до слез. А по жизни…
Кто тебя, дура, просил рот открывать? Не могла не выпендриться? Да нет, все намного проще, рефлекторно ляпнула. Еще с той жизни… это из тех знаний, которые вроде как у всех есть. Как о микробах. А поди скажи кому, что в капле воды жителей побольше, чем в Англии? То-то и оно, знанию – время.
