– Тогда мы наблюдаем нечто принципиально новое, – отбрил врач. – Не знаю, как это можно назвать, но госпожа Храмова словно… это даже не беспамятство, уж вы поверьте. В беспамятстве люди на что-то да реагируют, им больно, они шевелятся, стонут… но это и не кома. Это нечто среднее. Словно она в лед вмерзла и так застыла… ничего не понимаю.
Благовещенский развел руками.
Ага, вы, доктор, ничего не понимаете, а я должен понять?
Такого не бывает.
– Возможно, она проводила над собой какие-то ритуалы?
Александр покачал головой.
– Нет. Маша бы сказала.
– Родовые способности? Артефакты? Ну хоть что-то… ничего не понимаю!
Александр тоже ничего не понимал. Но и ответить не мог. А что тут скажешь? Как объяснишь то, чего и сам не знаешь?
– Ничего такого не было.
– Ничего не понимаю…
– Она не умирает?
– Не знаю! – огрызнулся доктор. – Пока состояние стабильно. А что будет дальше… не знаю!
Развернулся и вышел.
Александр опустился обратно на стул, взял в руки Машину ладонь.
– Что же с тобой происходит, девочка моя? Что?
Ответа не было.
Только запекшаяся кровь хлопьями сыпалась на простыню, пачкала ее черным цветом. А Маша все так же лежала, и руки у нее действительно были холодные.
Но она жива, и остальное для Александра неважно.
Спать?
Спать он не собирался до утра, а то и дальше. Пока кто-нибудь его не сменит. И не сиделка, а кто-то из родных…
Смешно? Глупо? Нелепо?
Ну и смейтесь на здоровье. А Александр был твердо уверен: стоит ему отвернуться, уйти… и Маша тут же ускользнет. Уплывет в небо легким облачком. Уйдет не попрощавшись.
Это – в ее характере.
Так что спать он не будет.
И никуда ее не отпустит.
Слышишь, любимая?
Не смей умирать!
Не смей!
* * *
Василий еще раз поправил плащ, проверил все пряжки-заклепки-застежки, чтобы ничего не скрипело, не отваливалось, не выдало своего хозяина в неподходящий момент, – и шагнул к калитке.
Да, и такое бывало. Когда человека не видно – не слышно – и запаха от него нет, а вот поди ж ты! Камешек отвалился с одного из украшений да по ковру и покатился. Так и вычислили, кто тут шастает. Так и обнаружили.
Шуйский обнаруживаться вовсе не хотел.
Ночью он забирает мальчишек, утром его уже не будет в Москве, а через несколько суток он будет во Франции. Есть каналы.
Так что… Вперед и только вперед.
Немного подождать? Не проблема.
А вот и подходящий случай.
Две служанки выходят из калитки.
Шуйский ловко наступил одной из них на платье. Девушка потянула подол, не понимая, за что зацепилась, вторая поспешила ей на помощь, и калитка осталась приоткрытой.
Того Василию и надо было. Два шага – и он уже на территории особняка Храмовых. Теперь в дом.
В дом попасть тоже оказалось несложно. Василий двигался по дорожкам, не прячась в кустах, да и защита неактивирована, не подумал об этом Ваня, не сообразил. А потому Шуйский остался цел и легко добрался собственно до особняка. Обошел его кругом, подергал двери – и, резонно, обнаружил одну незапертую. Для слуг.
Так и вошел.
А когда через десять минут конюх ушел от кухарки (когда еще и пить чай, если не заполночь), дверь все равно не закрыли. Так, притворили, но на замок не запирали.
А чего закрываться-то?
Собаки в саду, мужиков в доме полно…
Раззвиздяйство обыкновенное, среднестатистическое. Ничего нового и удивительного.
* * *
Вот и лестница наверх.
Шуйский поднимался по ней медленно, с оглядкой, но ему навстречу так никто и не попался.
Ваня и Петя спали, измотанные тяжелым днем.
Супруги Благовещенские тоже спали – завтра им предстоял не менее тяжелый день, а потому Виктор Николаевич активировал лекарский амулет, и они с супругой заснули быстро, легко и без сновидений. Часто таким пользоваться не рекомендуется, откат может пойти – кошмары сниться будут, просыпаться каждый час начнешь, но если раз или два в месяц практиковать сон без сновидений – хорошо работает. Качественно.
Спали няньки.
Эти спали в принципе. Двое детей, мелких, подвижных, шебутных, активных, у которых начался (и продолжается) выполз и выход…
Милые деточки выматывают хуже, чем восемь часов на укладке асфальта. Кто не верит – может сам попробовать.
Но асфальт – это вообще не трудность рядом с чадушками. Дети способны измучить кого угодно. Что они и делают, весело и со вкусом. Так что няньки спали и не слышали, как приоткрылась дверь в детскую.
Маша настаивала, чтобы пока дети жили в одной комнате. И под детскую была отведена громадная зала, в которой нашлось место и для двух кроваток, и для игрушек.
Рядом располагались ванная комната, гардеробная и комната нянечек.
Шуйский сделал шаг вперед.
Второй…
Вот и дети.
Спят в своих кроватках, похожих на большие ракушки с бортиками. Один постарше… с него и начать? Да, определенно. А то заорет, пока Василий будет младшего вытаскивать, всех перебудит… няньки прибегут!
Если амулет сна без сновидений применить на бодрствующего человека – он уснет. А если на спящего? Он несколько часов проснуться не сможет, настолько у него будет глубокий сон. Не хуже снотворного получится.
Так что…
Шуйский сходил в комнату нянек и активировал амулет.
На детей бы тоже стоило, но в том-то и дело, что дети. Слишком сильное магическое воздействие, да на малолетних магов… нет, не стоит. Ибо – непредсказуемо. Если на непроявленных магов или на обычных детей – никакой беды не будет, хоть с утра до ночи воздействуй. А вот если на проявленных… А мальчишки могут быть проявленными магами, мать-то у них тоже… того.
Был случай, лечили у малыша зубки. Резались те плохо, вот и применил доктор магическое воздействие…
Детская магия вообще самая страшная, потому как неуправляемая, стихийная и активизируется в ответ на магическое воздействие…
В общем, тот доктор получил среди коллег кличку «Акула». Потому как зубы у него росли в три ряда. Так отразилось.
Рисковать Шуйский не стал. И подошел к кровати Нила.
Откинул одеяло, подхватил мальчишку под мышки…
А больше он и сделать-то ничего не успел. Еще секунду назад мирно спящий мальчишка открыл глаза – и вдруг вытянулся весь, изогнулся…
