— И? — спрашивает он зло, прожигая полным ярости взглядом. А я, как назло, не могу выдавить и слова, горло словно сдавила невидимая рука. — Мила… — с нажимом произнёс моё имя, и это мне помогло сбросить неожиданно нахлынувшее оцепенение.
— Мне нужно поговорить с вами… — еле выдавила.
— Ты ещё не наговорилась? — со злой усмешкой спрашивает.
— Я… — начала, и тут же голос мой предательски дрогнул. Но я собралась и продолжила: — Это очень важно.
— Ну… раз важно… — усмехнулся он. И, скрестив руки на груди, продолжил: — Говори.
— А… можно не здесь?
От тяжко вздохнул и, взяв меня за руку, повёл в свой кабинет. Я вначале хотела напомнить, что как бы туда мне вход запрещён, но передумала. Раз решил там поговорить, значит, сегодня можно. Когда мы пришли, он всё так же молча подвёл меня к креслу, а сам направился к столу. Подойдя к нему, развернулся ко мне и, присев на столешницу, вновь скрестив руки на груди, принялся сканировать взглядом.
— Ну?
От его пристального взгляда было не по себе. Не знаю как, но мне удалось сказать то, что я собиралась изначально:
— Я была не права, извините.
После моих слов у Лютова от удивления приподнялась бровь.
— Я не ослышался? — вкрадчиво интересуется он.
— Можете быть спокойны, со слухом у вас всё в порядке.
— Ага… Извиняешься, значит. — Слегка склонив голову, прошёлся по моему телу с ног до головы уже заинтересованным взглядом. И всё так же вкрадчиво интересуется: — А не подскажешь, собственно, за что ты, радость моя, извиняешься? За вчерашнюю выходку или за то, что произошло сейчас на кухне?
Как же я хотела возмутиться насчёт кухни! Ведь тут он был не прав. Но, рассудив, что этим я себе — а главное, сестре — только наврежу, не рискнула усугублять положение.
— Я не буду больше вас отталкивать, — решила так уйти от каверзного вопроса.
— Даже так… — цокнул он языком, продолжая сканировать меня взглядом. Я же ждала, когда он насладится моментом, и мы сможем уже нормально поговорить. — А... докажи, — неожиданно он выдал.
Я вздрогнула.
— В смысле… доказать?
— В прямом, ангелочек… В прямом.
— А… конкретнее? — пытаюсь уточнить, чего он хочет. Не на интим же намекает?
— Ангелок, как же с тобой трудно… — покачал он головой и буквально в два шага оказался возле меня. — Иди сюда… — произнёс, подхватывая меня на руки.
— Эй, вы что творите?! — взвилась я от неожиданности.
— Что и требовалось доказать — ты опять пошла на попятную… — произносит разочарованно и возвращает меня на место.
И пока я соображала, что Лютову ответить, он отошёл к окну. Засунув руки в карманы, смотрел на улицу. В кабинете воцарилась гнетущая тишина, наконец я не выдержала.
— Я не иду на попятную, просто…
— Да ни х*я с тобой не просто! — взрывается он и резко разворачивается ко мне. Со мной непросто? А с ним, можно подумать, просто! Не успела я возмутиться, как услышала его холодное: — Уходи.
— Пока не поговорим, я никуда не уйду.
— Если сейчас не уйдёшь — вы*бу! — рявкнул он.
— Да не вопрос! Но только после того, как поговорим! — выпалила я в сердцах, а когда поняла, что сказала, стало дурно.
Посмотрела на пижона — тот тоже в замешательстве. Вот это я отожгла! Первый в себя пришёл Лютов. Окинув меня строгим взглядом, он вновь направился к своему столу.
— Хорошо, говори, — присаживаясь на крышку стола, произнёс холодно. — Но потом, ангел мой, ты полностью в моём распоряжении, и никаких больше взбрыкиваний.
— В… смысле? — спрашиваю дрогнувшим голосом. Уж очень мне не понравилось его «полностью в моём распоряжении».
— А что тут непонятного, Мила? — изогнул он иронично бровь. — Е*бать тебя буду. Вот тут, — он постучал столешнице, а меня передёрнуло от его мата, — на этом столе. Ну… так как? Ты и дальше будешь настаивать на разговоре или, поджав хвост, сбежишь?
Да блин! Ему что, мало было сегодня ночью?!
— Ты вы же были у любовницы, она вас что, не удовлетворила?
После моего вопроса Лютов посмотрел на меня, как на умалишённую, и рассмеялся в голос. Отсмеявшись, он начал говорить, причём от весёлости не осталось и следа:
— Мила, когда ты начнёшь слышать то, что я говорю? Нет у меня любовниц, зато есть жена, которую я хочу. И вообще, кто тебе сказал, что я ударился в загул? Регина?
— Нет, этого она не говорила. Я сама так решила.
— Решила она… — покачал он головой. — А позвонить и спросить, где я, тяжело было?
— А вам предупредить меня, что ночевать дома не будете? — парировала. — Скажите, это, по-вашему, нормально, когда я всё узнаю от постороннего человека?
— Насчёт того, что не предупредил, согласен, был неправ, больше такого не повторится. И я не был у любовницы, моё отсутствие связано с рабочими моментами. Так ты об этом хотела поговорить?
— Нет.
— Хорошо, продолжай.
Тяжко вздохнув, я перешла к важному:
— Я хотела поговорить насчёт договора…
Лютов встал и, вновь отойдя к окну, сухо произнёс:
— Продолжай…
С одной стороны, не очень приятно разговаривать с человеком, который к тебе стоит спиной, с другой, так будет легче: от его сканирующего взгляда мне всегда становится не по себе.
— Когда мы его подписывали, разговор был только о зачатии. Я согласилась на ваши условия, думала, что близость у нас будет… — Замолчала, не зная, как правильно ему объяснить, что не хочу никаких ласк с его стороны.
— Можешь не продолжать, я тебя понял, — смотря в окно, произнёс он сухо. — А также я знаю, чего бы боишься... — Тишина, от которой становится не по себе. — Но твоё сопротивление лишь ненадолго отсрочит неизбежное. — Он резко разворачивается ко мне и пронизывает горящим взглядом. — После нашей свадьбы мы внесём изменения в договор: я уберу пункт второй…
От его слов сердце пропускает удар.
