— Она его вела постоянно. Но я помню, что за две недели, как она первый раз попробовала наркоту, мама была счастливая, говорила, что скоро всё изменится. Но потом кто-то ей позвонил, она сходила на встречу, после неё пришла, как горем убитая вдова. Моча ушла в комнату и очень долго плакала. Через неделю она поговорила со своей подругой с работы и вновь воспрянула духом. Увы, ненадолго, через неделю она не пришла домой ночевать, явилась на следующее утро вся помятая, грязная и растрёпанная, что-то записала в свой дневник, сунула его в коробку и больше не притрагивалась к нему. Ну а что дальше происходило, ты догадалась.
— Ты его читал?
— Нет, я слишком сильно её ненавидел в тот момент. А потом не видел в этом необходимости. Прошлого не вернуть, а рвать душу не хотел лишний раз. Мне дерьма и на работе хватает. Но если тебе интересно, можешь почитать, не буду препятствовать.
— Я обязательно прочту, но не из-за любопытства, просто чувствую, что это нужно сделать. Не могу поверить, что у плохой матери такой замечательный сын вырос. И мне очень жаль, что тебе пришлось в детстве страдать.
— Мил, а вот жалеть меня не нужно, трудности только закаляют мужчину. Неизвестно, кем бы я стал, если бы не пришлось бороться за своё место под солнцем. Тем более, меня судьба уже наградила, подарив тебя.
— Лютов, ты мне льстишь.
— Нет, Лютова, я говорю то, что чувствую, — съязвил я в ответ. — Тоже мне моду взяла по фамилии меня называть.
— А мне нравится твоя фамилия… — ни капельки не смутившись, ответила она.
— Вот и носи её с гордостью. И чёрт с тобой, называй как нравится, — сдался я, нет желания спорить после такого классного секса. Тем более, она не прочь повторить. — Кстати, как прошла встреча с моей бабушкой?
— Нормально. Она мне понравилась, такая же язва, как и ты.
— Я? Язва? Ну, знаешь, такого «комплимента» мне ещё никто не делал! — деланно возмутился я, продолжая лепить пельмень.
— Извини, не люблю врать. Знаешь, она очень боится тебя потерять, наверное, поэтому не идёт на сближение. И ещё, как у боевого офицера у тебя нет ни одного шрама, что очень странно.
— Я дам тебе сегодня возможность более внимательно изучить моё тело, пара-тройка шрамов всё-таки есть. Но ты права, их практически не видно, да и не было у меня серьёзных ранений, царапины, да и только. Даже грешным делом начинал верить, что старая Станка не врала, говоря, что я заговорённый и это её дар мне.
— А кто она такая?
— Одна очень пожилая цыганка, у неё и правда был дар. Кстати, она меня научила цыганскому гипнозу.
Я замолчал, вспомнив те времена, когда я засыпал, чтобы не чувствовать голода. Мать всё из дома тащила, и приходилось как-то крутиться, чтобы не подохнуть с голоду, подрабатывать. Бешеных денег, разумеется, не получал, так, копейки, на лапшу быстрого приготовления хватало, и то не всегда. Вот тогда Станка и взяла меня под своё крыло, и, если бы не она, не знаю, как бы выжил с такой матерью.
— Егор, что-то не так? — отвлёк голос жены от воспоминаний.
— Всё нормально. Так вот, был у неё внук, и как-то на него пацаны дворовые наехали, а я заступился. Терпеть не мог ещё в детстве, когда людей делили по расовой принадлежности. Для меня не существует плохой нации, бывают только плохие люди. А те, что наехали, отморозками были, короче, я им немного навалял. Так и завязалась у нас дружба с Фонсо, общаемся до сих пор.
Я не стал ей рассказывать, что те сволочи чуть его не утопили, привязав к ногам камень с верёвкой. До сих пор не могу забыть свой ужас, когда я это увидел, идя домой с тренировок. Как успел тем навалять и его спасти, не знаю, всё произошло слишком быстро. Но, главное, я смог парня откачать, он уже не дышал, когда я его вытащил. Наверное, мне повезло, что те гады были просто пьяные, а увидев парня старше, просто испугались и рванули врассыпную. Только им это не помогло: судьба — женщина с юмором, в этот же вечер их поймали на краже.
— Это ты его отмазывал, когда твой отец поехал на задание вместо тебя?
— И это тебе бабуля рассказала?
Жена лишь развела руками.
— Я не мог поступить иначе, эти люди мне помогли выжить. Ты же знаешь поговорку: долг платежом красен. Да и не мог я знать, что будет постава и отец попадёт в плен. Она может продолжать винить меня за это, её право. Только я получил сполна. Бабушка не видела мёртвым своего сына, а я на своих руках тащил разлагающее тело отца, с которого живьём содрали кожу, не говоря о других «прелестях» пыток. Такое не забудешь, поверь, никогда.
— Прости, я не хотела бередить твою рану.
— Мил, всё нормально, я уже привык с этим жить. Я тебе рассказываю о себе не для того, чтобы жалела. Вот этого я точно не люблю. Моя цель иная.
— Ну, уж извини, я женщина и не могу не сочувствовать. А насчёт отца, не вини себя, ты правда не мог знать, что так получится. А бабушка потом осознает, что неправа. Твой отец прекрасно понимал, что возможен такой исход, ваша профессия — это своего рода игра в рулетку, каждая командировка — риск. Уж я это прекрасно понимаю и лишь надеюсь, что твоя цыганка правда тебя заговорила. Более того, я верю, что с тобой ничего не случится, и имею на это право. И спасибо, что был откровенен со мной, я это оценила. Ну а теперь давай я расскажу о себе, иначе как-то нечестно получается.
Как ни странно, но мне понравились такие посиделки. Приятно проводишь время и в то же время чем-то сделал полезное. Мила рассказала мне смешные истории и своего детства. И я узнал, что моя красотка занималась танцами, теперь понятно, почему она так шикарно танцует вальс. А также я узнал, что в детстве они с Галей и ребятами из военного городка постоянно играли в военные игры, и она часто была диверсанткой, так как пацанам было неприятно исполнять эту роль, зато они с Галей ничуть не смущались.
Правда, часто попадали в плен. Но, по её словам, было весело. Возможно, а я не играл, потому что некогда было. Пельмени получились очень вкусными, и я, забывшись, сказал, что в следующем месяце нужно вновь их сделать. Жена поймала на слове. Ну и ладно. Но главное то, как мы провели вечер! Я угомонился только в три часа ночи, а Мила и не возражала, потому что ей понравилось. А мне то как…
