Хозяин машинально кивнул. Он, очевидно, тоже услышал.
Тузька и стол, тем временем, стояли друг напротив друга и, кажется, разговаривали! Во всяком случае, я ощущал некие сигналы, исходящие от них, но в не доступном для меня диапазоне. Значит, наша табуретка все-таки умеет говорить, просто мы ее не слышим! Надо будет при случае напомнить хозяину, пусть попытается поискать в моей инструкции, нет ли там техники по расширению сферы моего восприятия?
«С ума сойти! У вас даже простой стол — волшебный!» — донесся до меня восхищенный мысленный голос хозяина.
«У нас практически все вещи волшебные. Удобно, но налагает. Ибо», — послышался лаконичный ответ.
Очевидно, решив, что достаточно понятно объяснил, желтый снова умолк.
Тем временем оба предмета мебели продолжали беззвучно беседовать. Стол вел себя все более беспокойно — нервно топтался, подскакивал, а пару раз даже вставал на дыбы, болтая в воздухе передними ножками. Странно, но с него ничего не сваливалось.
Вдруг над полянкой раздался какой-то странный трубный звук, будто бы кто-то огромный шумно высморкался. Стол замер, а затем ломанулся куда-то прямо через кусты, волоча за собой жернов. Тузька, осторожно ступая, проследовала за ним.
«Туда!» — подорвался мой хозяин.
«Осторожность необходима! — желтый непохожий остановил его, ухватив за рукав пуховика, который до сих пор был наброшен у Монбазора поверх плаща. — Нельзя быть увиденным раньше можного!»
Хозяин послушался. Остановившись, он торопливо скастовал на себя частичную невидимость. Получилось, правда, как-то странно. Вместо того чтобы образовать размытый неясный силуэт, совершенно не заметный в темноте, он практически полностью исчез. Однако его обутые в ботинки ноги остались видимыми примерно до лодыжек, да кончик носа нервно вздрагивал, словно вынюхивая что-то из абсолютной пустоты.
«Как-то неправильно получилось, — сообщил я. — Может, лучше полную наложишь?»
«Нет. Полная невидимость, как ни странно, одно из самых заметных заклинаний. Легко засечь, — объяснил мне Монбазор. — А так, может, сойдет».
Ну а что касается меня, то я, если надо, могу быть очень незаметным. Держась за хозяйскими ботинками, я пробрался вслед за ними и желтым проводником по следам стола. Протащив за собой жернов, он как раз оставил за собой в снегу удобную траншею, из которой выглядывала только моя голова.
Добравшись до места, мы спрятались за живой изгородью, ограждавшую с этой стороны бывшую стоянку для экипажей, на которой теперь стоял синий дом. Я не видел Тузьку, но чувствовал, что она где-то рядом и тоже наблюдает за открывшимся нам зрелищем.
С тыльной части своего дома находились, наверное, все желтые нездешние, кроме нашего провожатого, и строем плакали горючими слезами. Как правило, капли догорали, не долетев до земли, и только у некоторых под ногами виднелись быстро гаснущие на снегу синеватые огоньки. Стол с привязанным к ноге жерновом волочился вдоль строя, и чужаки брали с него большие белые платочки или салфетки, с шумом и всхлипами в них сморкаясь.
Дррр!.. Ба-бах!!!
Одна из стенных панелей прямо у нас на глазах вывалилась наружу, с размаху плюхнувшись в снег — только брызги во все стороны полетели. На ее месте образовался широкий проем — настоящее окно.
Из окошка вывалился стол, и пошел, пошел, пошел, пошел, пошел!.. Он интенсивно лягался, но на нем полусидел-полулежал задом наперед, цепко держась за ножки, словно на норовистой лошади, еще один желтый с квадратами на штанах.
— Держите! Спасайте! — вопил он. — Столовый бунт!
Тут стол наконец-то стряхнул седока, и упрямец полетел вверх тормашками, приземлившись прямо в живую изгородь. Но орать он от этого не перестал.
Желтый строй распался. Некоторые бросились врассыпную, спасаясь от брыкающегося во все стороны стола. Другие, наоборот, помчались за беглецом, который почему-то начал бегать кругами, так что моментально стало не понятно, кто за кем гонится.
Его голубой напарник подскакивал, тоже пытаясь бежать, но жернов надежно стреноживал его словно гиря на ногах.
«Тот, второй, не может уйти, бросив товарища!» — промелькнула у меня в голове чужая мысль.
Суматоха нарастала. Одни желтые лезли в проем, возвращаясь в синий дом. Кто-то одновременно хватался за выпавшую синюю панель, пытаясь заделать дыру в стене. Триерарх Пец, стоя посреди этого бедлама, отрастил себе ноги почище любого страуса и с высоты пытался командовать, поминая через каждое слово утерянную Ордалию, но его не слушали.
В этом гаме кто-то бросил нужное заклинание. Я даже не заметил, кто это был — то ли мой хозяин, то ли вообще желтый непохожий. Так или иначе, мельничный жернов стал тем, чем изначально был, — грудой земли. Веревка выскочила из нее, и освободившийся стол, обрадованно взбрыкнув всеми ножками, понесся прочь, Второй, меткими пинками избавившись от преследователей, устремился за ним.
Но тут уже было не до шуток. Желтый квадрант вскинул магический жезл, целясь в беглецов. И тут на него прямо из кустов живой изгороди выскочила… наша Тузька! Она с разгона боднула чужака под коленки, и заряд ушел далеко вверх и в сторону. Где-то с оглушительным треском рухнула с дерева подстреленная ветка.
Появление табуретки вызвало среди желтых еще больший переполох.
— Дикая вещь! — истошно завопил кто-то, и этот крик подхватили еще несколько голосов.
Что мне не понравилось, в этих криках совсем не чувствовалось паники, только азарт. Чужаки явно знали, что делать. У них в руках словно ниоткуда возникли длинные багры, сачки и ловчие петли на длинных ручках. Столы убежали, их преследовать было уже поздно. Но нездешние взамен решили захватить нашу Тузьку!
Скорее на помощь! Я стартанул прямо из своей снежной траншеи, но желтый непохожий удивительно быстро среагировал, схватив меня за хвост. При этом его рука мгновенно удлинилась, по-моему, в три или даже четыре раза.
«Опасно! Не поможешь, поймают! — бросил он мне. — Не обнаруживай себя! Она справится!»
Справится?! Ну, посмотрим! Я слегка рыкнул на него, чтобы не забывался. Никому не дозволено безнаказанно хватать меня за хвост! Я это еще ему припомню!
Однако Тузька и в самом деле пока справлялась. Она прыгала, задорно стучала ножками и ловко уклонялась от доброй дюжины ловцов, мешавших друг другу. Но как долго она сможет продержаться?! Ее зажимали в кольцо, окружая со всех сторон. А возвышавшийся над всеми триерарх Пец уже закатывал рукава, готовясь лично приложить ее сверху чем-то злобным.
Тут я уже не раздумывал. ТАКС своих не бросает! А попробуют меня поймать, им же хуже! Но, прежде чем я успел рвануться на прорыв, к Тузьке пришла подмога. Огромное массивное массажное кресло из нашего туркомплекса, отчаянно скрипя, качаясь и плюясь снегом из-под колесиков (мне даже показалось, что я слышу громкое пыхтение), с размаху врезалась в желтую толпу, снеся по дороге и Пеца — только ноги дрыгнули. А немного отставая, словно эшелон развития успеха, катились два пышущих жаром обогревателя.
