— Ты думаешь? — руководителя Ордена Бездонной Чаши, Великого магистра Снуфелинга настолько смутило это замечание, что он почувствовал, как краснеет.
— Конечно! Например, ты мог бы обнять меня еще несколько минут назад, но почему-то только зря теряешь время.
— Ох, Мили!
Он осторожно сжал в объятиях свое сокровище и вдохнул аромат ее волос — такой знакомый… и такой забытый.
— Ты все еще любишь меня?
Снуфелинг ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе.
— Ты пользуешься все тем же парфюмом… — таинственным голосом сообщила Мирелла.
— Это плохо?
— Наверное… Это будит во мне давние и очень провокационные воспоминания…
В этот раз архимаг не сплоховал — намек уловил и сразу же среагировал на него. На несколько мгновений мир вокруг перестал для них существовать, важным было только то, что они снова вдвоем.
— Я уже больше трех лет как вдова, — вдруг тихо сказала графиня Баракудер, когда они, отдышавшись после поцелуя, чинно сидели на диване, держась за руки как школьники.
— Знаю.
— Почему же ты ни разу не напомнил о себе? Мог бы хотя бы заглянуть в мой салон.
— Да я уже, наверное, лет пять не бывал в столице. По правилам приличия… и вообще по правилам я должен был бы навестить, в первую очередь, гильдию. А там есть люди, которых я совершенно не хочу видеть, и кто не обрадовался бы моему визиту. Пришлось бы выяснять отношения с главой гильдии, что не принесло бы ордену ничего хорошего, а так на расстоянии мы можем просто игнорировать друг друга. К тому же…
Он вдруг запнулся, подскочил с дивана и подошел к сервировочному столику.
— Что тебе налить? Или ты хочешь пирожных? Они очень вкусные.
— Ты о чем-то хотел сказать, — мягко напомнила Мирелла.
— Я думал, что ты меня давно забыла, — тихо пробормотал Снуфелинг.
— Извини, я не знала… Думала, что это ты о мне давно забыл, закопался в своей работе.
— Почему же ты все-таки решила приехать?
— Нашлись добрые люди, просветили.
— Кажется, я даже знаю кто.
Они оба улыбнулись друг другу. И оба не стали развивать эту тему.
— Что ты думаешь делать дальше? Я могу рискнуть предложить тебе переселиться в Вольтанутен?
— Не знаю… не сразу. Но пока я могу часто приезжать. Что такое — одна ночь в поезде?!
— Кстати, есть и лучший вариант. Все равно я сегодня подаю в отставку. Так что наконец-то смогу приехать в столицу как частное лицо.
— Ты? В отставку?!
Графиня Баракудер даже чашку отставила, так возмутила ее эта новость.
— Но почему? О тебе и твоем ордене так хорошо отзываются!
— Да уж, парадная сторона моей медали весьма привлекательна. Вот только изнанка мало кому понравится. Устал я, Мили. Ты же знаешь, я не силен в интригах, а на таком уровне от них никак не спрячешься. Да и о себе пора подумать. Ведь ты абсолютно права — кроме работы в моей жизни ничего нет.
— Неужели?! Никогда не поверю, что такого влиятельного чиновника не любят молодые девушки, — съехидничала Мирелла и сразу же пожалела о своих словах.
Снуфелинг вдруг посмотрел на графиню с такой болью, что ее сердце сжалось. В следующий миг он вскочил с дивана и подошел к окну, будто прячась от нее. Она могла видеть только его спину — неестественно ровную, словно закованную в панцирь его безукоризненного делового костюма. И вдруг она очень ясно поняла, что все эти годы без нее он жил именно так, спрятав свою душу в панцирь правил и условностей. И что нельзя ему позволять больше так прятаться, он действительно очень устал держать свою спину неестественно прямо.
— Извини… Я не хотела…
Мирела подошла к нему и обняла, стараясь как можно крепче прижаться к его спине. Ей показалось, или он уже не так напряжен?
— Кто она? — еле слышно прошептала она.
Важно было дать ему возможность не расслышать вопроса, но Снуфелинг все-таки ответил:
— Совсем молоденькая девочка… Безумно похожа на тебя… Ту, которую я встретил много лет назад…
— Она тоже отказала?
— Если бы! Она меня боится… А я безуспешно пытаюсь ее приручить… Мерзкое чувство…
— Тебе не нужно больше ее приручать. Зачем тебе копия, если у тебя будет оригинал?
Снуфелинг обернулся и наконец рискнул заглянуть ей в глаза:
— Будет ли?
Графиня Баракудер не выдержала его пронзительного взгляда, уткнулась ему в грудь.
— Не надо мне было тогда сбегать к графу. Почему ты не остановил меня?
— Не хотел вам мешать….
— Знаешь, я иногда думаю, что избыток хорошего воспитания — тоже не совсем хорошо. Ты не думаешь, что тебе следует чаще думать о себе, а не только об интересах других?
— Ты о чем?
— О том, что ты не должен подавать в отставку. Это твой орден, ты столько вложил в него. Почему ты должен кому-то его уступать? И хватит тянуть все одному! Теперь у тебя есть я. Да-да, больше не отпущу, и не надейся! Я ведь тоже кое-что могу. Кстати, на кого ты орден оставляешь?
— На Подъедарма, если ты такого знаешь.
— Пф-ф-ф… Знаю, конечно! Бывал он у меня в салоне! Нет, теперь я окончательно убедилась — допускать этого нельзя! А по поводу гильдии мы еще посмотрим! Я сам займусь этим вопросом! Они еще пожалеют, что решили наехать на твой орден!.. Ты почему смеешься?
— Ты ничуть не изменилась… Моя Мили! Можно, я тебя поцелую?
— Перестань все время спрашивать разрешения! Это несолидно!
— Так ты уже не думаешь подавать в отставку? — промурлыкала графиня. Ей было безумно приятно стоять, прижавшись к нему, но она прекрасно понимала, что сейчас не время для продолжения… и не место.
— Нет. Но… тогда мне надо будет кое-что сделать. Подожди, пожалуйста, в комнате отдыха, а я переговорю кое с кем с глазу на глаз.
— Да, пожалуй, мне не мешало бы припудрить носик. Да и прическа, наверное, совсем растрепалась…
— И все равно, ты самая красивая…
Проводив графиню и лично прикрыв за ней дверь, Великий магистр приказал вызвать к себе в кабинет сначала Гобермана, а потом Подъедарма.
***
— У вас очень уютный кабинет, — с умильной улыбкой заметил Подъедарм, поприветствовав Великого магистра. — Вот даже ничего не хочется в нем менять. Пожалуй, оставлю его таким, как при вас, честное слово!
— Не торопитесь, — дружески посоветовал Снуфелинг. — Я в принципе не отказываюсь оставить вам всю эту обстановку, но не сегодня. А скажем, лет через пять. Или через десять.
