Часы, висящие в зале, уже пробили полдень, но Снуфелинг никак не мог начать заседание. Ему приходилось ждать, пока Сюбникус сядет на свое место, а он и не торопился! Раскланялся со странно нервным сегодня Дихлофансом. С трудом согнувшись, галантно поцеловал руку госпоже Осукунии, своей любимой ученице. С ней, как поговаривали в кулуарах ордена, его некогда связывали тесные романтические узы. В это можно было легко поверить — прежде архимаг слыл большим любителем прекрасного и даже когда-то получил от завидущих коллег прозвище Юбникус.
Дождавшись, когда престарелый ловелас с хорошо слышимым кряхтеньем опустится в свое персональное кресло, Великий магистр приступил к чтению отчетного доклада. Даже зная, что сегодня произойдет, он не изменил в нем ни единого слова.
В честном изложении Снуфелинга уходящий год получался просто кошмарным. Покупка в мире Земля новой линии выращивания кристаллов оказалась ненужной, поскольку военные программы других орденов, под которые она приобреталась, так и не запустились. Авария на магической электростанции и разгром туристического комплекса обернулись не только прямыми убытками, но и потерей значительной части доходов. А потом пришлось заплатить огромные деньжищи за ремонт, восстановление и заказ самой совершенной системы магической безопасности в ордене Водяного Огня.
В своем докладе Снуфелинг даже не упомянул о том, что все эти трудности временные и, более того, заканчиваются. Туристический комплекс восстановлен, электростанция снова запущена, а на лишнюю производственную линию нашелся покупатель. О содержании своей вчерашней беседы с Банабаки глава ордена Бездонной Чаши не рассказывал никому, ожидая реальных результатов. Все остальное слушатели знали и так. А если его недоброжелатели поставят ему в вину нежелание хвастаться будущими успехами, а капитул ордена пойдет на поводу у бессовестных демагогов, значит, так тому и быть. За место он держаться не станет.
Закончив изложение, Великий магистр обвел зал невыразительным, но цепким и все подмечающим взглядом, прикидывая соотношение сил. С Осукунией все понятно. Готова с рычанием наброситься на него подобно своей любимой карманной монстрочке. Но пока молчит и дисциплинированно ждет команды. А команды… нет?!
Дихлофанс явно нервничает. Вся лысина покрыта мелкими бисеринками пота. Сюбникус вообще дремлет или делает вид, что дремлет в своем кресле, только кончик бороды чуть шевелится, словно хвост у затаившегося кота. Странно, неужели никто из них не воспользуется моментом, чтобы лишний раз пнуть оплошавшего Великого магистра?
Не воспользовались. Поняв, что прений по докладу не будет, на трибуну вышел старший магистр Гоберман и нарисовал слушателям более оптимистичную картину. По ней выходило, что худшие времена орден уже пережил, а дальше все станет лучше. Самое главное, наконец достигнуто соглашение со страховщиками, так что уже в начале следующего года ожидается первая выплата в возмещение ущерба. Так что, орден чувствует себя достаточно уверенно, чтобы выплатить всем к зимнепразднику причитающиеся премии в полном объеме, без удержаний и изъятий.
Гобермана проводили бурными аплодисментами. Кто-то захотел устроить овацию, но покосился на госпожу Осукунию и, стушевавшись, замолчал. Тем не менее, атмосфера в зале определенно потеплела.
Мага-финансиста сменил розовощекий Подъедарм и стал взахлеб говорить об успешном завершении подготовки к большому праздничному приему, который в этом году устраивает орден, чтобы продемонстрировать друзьям и недругам: Бездонная Чаша по-прежнему сильна и наполнена до краев. Намерение принять участие в этом корпоративе подтвердили главы всех магических орденов Вольтанутена и их ближайшие приближенные.
— Срамота! — вдруг раздался на весь зал чей-то очень недовольный возглас.
К сожалению, способность Сюбникуса выражать свои отрицательные эмоции громовым гласом с возрастом никуда не исчезла.
— О чем хлопочешь, поросль мелкая, скудоумная?! — кончик посоха, вдруг удлинившегося в руках престарелого архимага, немилосердно ткнул Подъедарма в живот, заставив его сдавленно охнуть. — Прежние маги сильны были и искусны, ибо не ведали мы корпоративов мерзопротивных! И не пили мы ни винца заморского, разум туманящего и желудок уязвляющего, ни напиток иномирянский кофий, горький и темно-коричневый! А употребляли лишь воду чистую колодезную, да меды пчелиные десятилетние, на горной эфедре настоянные! Не занимались мы танцульками дрыгоножными и рукомашными, что от соседей к нам пришли недобрых, а проводили медитации соборные в кругу избранном!..
У кого-то в президиуме после слов о выдержанных медах громко заурчало в животе, а среди магов постарше послышалось несколько смешков.
Они-то хорошо помнили, какими именно «медитациями» и с кем занимался во времена оные почтенный Юбникус. Великий магистр Снуфелинг брезгливо поджал губы. Его на подобные мероприятия никогда не приглашали, но он бы на них и не ходил. Принципиально!
— И что я вижу теперь?! — возопил архимаг таким голосом, что за спиной президиума колыхнулись тяжелые портьеры, удерживающие магические щиты. — Позор и поношение! Беда, беда пришла в орден, которому отдал я половину жизни и ничего взамен не потребовал!..
Кончик посоха в руке Сюбникуса вильнул, нацелившись на Снуфелинга, но Великий магистр успел принять его на щит и отклонить в сторону.
— …Один загородился, понимаешь ли, от народа! — не снижая тона, продолжил громогласный старец. — Закопался в своих игрушках технических, магии истинной противных, ничего вообще не видя!.. Второй, когда игрушки эти опять сломались, вновь ущерб ордену немалый причинив, вечеринку похабную решил устроить, кор-по-ра-тивом ее нарекши! Хорошие люди так праздник не назовут!
Посох прекратил тщетные попытки проковырять дырку в защите Снуфелинга и повернул свой кончик к Подъедарму. Тот проворно спрятался под трибуну, но посох, коварно изогнувшись, тюкнул сверху вниз. Раздался громкий стук по чему-то деревянному.
— …Не праздновать ныне надо, слыша за спиной злорадные смешки мерзкие! — разорялся архимаг. — А умерить гордыню, смежить уста свои, да мозги напрячь, дабы понять, наконец, в чем была ошибка допущена!.. А третий так и вовсе стыд потерял!
Посох, стремительно изогнувшись дугой, постучал, словно согнутым пальцем, по лысине обильно потеющего Дихлофанса. Тот даже не подумал уклониться, кивая, как болванчик, с застывшей улыбкой-оскалом на лице.
— Виноват, исправлюсь, — покорно повторял он после каждого стука.
— Кто ж помыслил вожака менять, едва оступился он, неразумные?! — посох, оставив попытки достучаться до Дихлофанса, изогнул кончик кверху, став похож на укоризненно поднятый палец. — Пользы от такой спешки для ордена никакой нет, а вред может немалый образоваться! Ежели он со своим електричеством погорел, пусть ответ держит. Но без торопливости пошлой и скандалы наши наружу не вынося, орденам другим на потеху!
— Позвольте, уважаемый! — рискнул перебить старца Гоберман. — О какой неудаче вы говорите?! Электростанцию сегодня благополучно запустили, мы все при том присутствовали. Система магической безопасности действует. Через руку начнем запускать туристов. Все получилось! Почему вы вдруг решили, что произошел провал?!
