— И чем же?
— Ваша честь! Вам не кажется, что этот вопрос неуместен?! — ядовито осведомилась маман под одобрительные смешки аудитории. — Ведь суть шантажа как раз и заключается в угрозе обнародования некой информации, которую шантажируемый хотел бы сохранить в тайне.
По безупречному лицу Хаймепока проскользнула легкая тень.
— Вы хотите прибегнуть к двадцать первому параграфу?
— Нет! — мама гордо вскинула голову. — Это касается только меня!
— Двадцать первый параграф отсылает к информации, разглашение которой может повредить интересам государственной безопасности, — просветил меня Пукис. — Жаль, что ваша матушка не смогла воспользоваться такой возможностью.
Тем временем слово снова взял комендант Сякусь.
— Таким образом, ваша честь, вы убедились, что у подозреваемой был мотив для убийства, — заявил он. — Сейчас я проемонстрирую, что у нее имелись и возможности. Госпожа Пампука сообщила, что в день убийства прибыла в Дарменталь якобы для встречи с сыном, который, замечу, и обнаружил труп…
«Гр-р! — послышалось недовольное рычание Такса. — Это он уже тебя обвиняет! Укусить его мало!»
Я отмахнулся от его замечания. Об этом можно подумать позже. Сейчас главное — понять, что еще этот жирный грымз имеет против моей мамы!
— …Следствием установлено, что их встреча должна была состояться на станции дилижанса в два часа дня. Замечу, в непосредственной близости от места преступления. Но подозреваемая прибыла в город значительно раньше этого времени!
Зал зашумел. Пукис удивленно посмотрел на меня, я — на подчеркнуто невозмутимую маму, а Натация вцепилась в мою руку.
— Это — правда, наставница выехала еще задолго до полудня, — сокрушенно прошептала девушка.
— Тишина в зале! — строго напомнил Хаймепок. — Подозреваемая, когда вы прибыли в Дарменталь в тот день?
— Примерно в четверть первого, — недрогнувшим голосом заявила маман.
— И чем вы занимались без малого два часа?
Хм, мне тоже было бы интересно это узнать. Но матушка даже не посмотрела в мою сторону.
— Мне надо было кое с кем встретиться и кое-кому отправить письмо, — ее лицо совершенно ничего не выражало.
— И кому же вы писали?
— А вот сейчас я намерена прибегнуть к двадцать первому параграфу.
Такой ответ, похоже, стал для Хаймепока неожиданностью.
— Кто ваш хранитель тайны? — наконец невнятно произнес он.
— Маг-генерал Бантон.
Судья только крякнул, и этот сдавленный звук показался неожиданно громким в притихшем зале.
— Очень, очень удобно прикрываться мертвым!
— Ничем не могу помочь, — бросила в ответ моя матушка. — Когда я уходила со службы, он был еще жив, здоров и деятелен.
Снова мамины тайны! Неожиданно я вспомнил сказочные истории про героического супердядю Бантика, которые мама рассказывала мне в детстве. Интересно, сколько в них было выдумки?!
Однако времени вдаваться в воспоминания у меня не было. Слушания продолжались.
— Ваша встреча тоже подпадает под двадцать первый параграф? — язвительно спросил Хаймепок. — Или кто-то все-таки может подтвердить ваше алиби?
— К сожалению, никто. Встреча не состоялась, — маман не замедлила с ответом ни на миг.
— И все-таки, с кем вы должны были встретиться? Кто может подтвердить, что вам было назначено?
— У меня нет подтверждения, — бестрепетно заявила матушка. — Это должен был быть курьер с документами. Мне пришел вестник с сообщением о том, что встреча отменяется. Однако я получила его только когда уже съездила. Впустую.
— А само послание? Что вы с ним сделали?
— Естественно, испепелила! А что еще можно было бы с ним сделать?!
Я глухо застонал. Мне захотелось побиться о что-то головой… да хоть о башку сидящего впереди зрителя. Мама врала! И это, наверняка, было заметно не только мне.
Конечно же, судья тоже все прекрасно видел.
— Госпожа Пампука, не отягощайте свою вину дачей ложных показаний, — сухо посоветовал он. — Не упрямьтесь, подпишите чистосердечное признание! В вашем деле можно найти весьма серьезные смягчающие обстоятельства. Никто не любит шантажистов, и суд, я уверен, проявит к вам понимание. Признайтесь, и отделаетесь минимальным сроком!
— Мне не в чем признаваться! — моя матушка упрямо вздернула голову. — Я не убивала этого негодяя, хотя была готова его придушить! Да, у меня были мотивы. Но почему бы вам не обратить внимание на других подозреваемых, ваша честь?! Помимо меня, в городе в то время и в том месте находились еще несколько магов… и их нанимателей. Покойный мерзавец успел насолить многим. Я уверена, что его настоящий убийца сидит здесь, в этом зале!
Публика отозвалась на ее слова шквалом аплодисментов. Добрые жители города Дарменталя получили, что хотели, — бесплатное представление. Ненавижу!
По-видимому, похожие чувства испытал и Хаймепок.
— Не превращайте судебную процедуру в балаган! — прикрикнул он. — Как я вижу, подозреваемая Пампука, вы не желаете сотрудничать со следствием, да еще и пытаетесь раздавать советы, о которых вас никто не просит! Я продлеваю срок вашего содержания под стражей до трех полных! Заседание объявляю закрытым! Увести ее!
— Мама! — вырвался у меня отчаянный вскрик.
— Я его не убивала, если ты это хочешь знать, — матушка повернулась к нам с немного виноватым видом. — За меня не беспокойся! Не прекращай занятий с Натацией!
— Да, мама, — привычно откликнулся я.
Нет, моя матушка неисправима! Даже из-за решетки она продолжает выдавать мне наставления и инструкции.
— Ната, — маман тем временем повернулась к своей воспитаннице, полностью игнорируя двух магополицейских, пришедших ее конвоировать. — Ты тоже ни в коем случае не бросай занятия, продолжай подготовку! И помогай Шеру, особенно, с чертовой капустой и одуваночкой!
— Да, наставница.
Хм, у Натации, похоже, такие же рефлексы, как и у меня. Матушкино воспитание, однако. А она точно не моя кузина?!..
— Эрьза, на тебе безопасность, — продолжала маман, по-прежнему не обращая внимания на окружающих. — Опасайтесь барона, он может ударить неожиданно. И пригляди на Вантерштулем, в последнее время он мне не нравится.
— Все будет сделано, — рыжеволосая воительница коротко поклонилась.
— Вы уже все сказали, мадам? — уважительно обратился к матушке магополицейский, выглядевший постарше напарника. — Тогда прошу за нами. Крепость ждет свой гарнизон!
— Да, я уже закончила. Шагом… марш!
Вся троица четким шагом вышла из зала. Несмотря на наручники, надетые на маман, еще было не ясно, кто кого конвоировал.
