Спать так спать. Я опустился лицом на стол рядом с мирно похрапывающим Хаймепоком. Хорошо, что к вину нам не подали салат…
Спать по-настоящему не слишком тянуло — перехотелось, да и доставшаяся доза оказалась недостаточно велика. Но я намеренно вгонял себя в дремотное состояние, чтобы правдоподобно изображать спящего.
Скрипнула дверь, и мне стоило большого труда не пошевелиться в тот момент. Взволнованный женский голос протараторил нечто невразумительное. Мне удалось разобрать только то, что кого-то потеряли в туалете, а из подвала со страшной силой несет тухлыми яйцами.
— Тутта барисеа! — взревел раненым зверем Белый Гузьман. — Немедленно спасайте припасы! Выносите и проветривайте! Сантамария ле кикоцца ованьяда! Идиото, болвано, кретино!
— Совершенно с вами согласен, — судя по звуку треснувшей материи Сякусь зацепил несущегося спасать свое имущество от некой грозной опасности ресторатора за халат. — Но сейчас ваша главная задача — немедленно найти потеряшек и угостить их вашим винцом! Всех, включая зеленую собаку, я заплачу! Разберусь с ними потом. Прежде всего, мне надо будет куда-то отправить своих подчиненных!
Дверь хлопнула. Они оба, похоже, убрались, и я осторожно поднял голову. Да, никого, один лишь Хаймепок смотрит сны. И со мной, вроде бы, все в порядке, если не считать какого-то странного свербения, пардон, в пятой точке.
Ах, да! Я вытащил из заднего кармана тревожно вибрирующего Перочинного. Конечно же, я совсем забыл о Первоконнице!
«Она есть жива, не есть тот, — сразу же обнадежил меня маленький ножик. — Просто парализована!»
Значит, шашку мне все-таки не подменили на пустую копию, это уже радует. Но как ей помочь?! Даже смазку не поменяешь — весь набор по уходу за оружием остался на вилле.
«Йа попробуй! — отважно заявил ножик. — Раздубить… то есть, разбудить госпожу Дорнрешен! Поднесите меня к ней!»
Я вынул Первоконницу из ножен и положил ее на стол. Рядом разместил Перочинного, так чтобы они касались друг друга клинками.
Оставив их там, я подкрался к двери и прислушался. Похоже, переполох поднялся знатный. Зато так, возможно, меньше обратят внимания на нас?!
«Такс, где вы?» — начал вызывать я и сразу же получил ворчливый ответ.
«Тут мы, через две двери с левой стороны. Поторопись, хозяин! Этот гусь Натацию на брудершафт охмуряет!»
Ну, братец гусик, погоди!
И что я здесь вижу?! Картина маслом, как выражается Первоконница. От внезапно нахлынувших мыслей о том, что они сделали с моей любимой шашкой, в глазах у меня окончательно потемнело.
Ресторатор-отравитель, галантно изогнувшись… насколько позволяла его шаровидная комплекция, подступал к Натации с бокалом в одной руке и фляжкой в другой, осыпая ее цветистыми комплиментами. А рядом с подносом наготове суетился кто-то мелкий в полосатой рубашке и такой же, как у шефа, маленькой шляпе. Вообще несмотря на разницу в габаритах Полосатый Гузьман сильно напоминал Белого носатостью, усатостью и небритостью.
— Вы?! — негодяй обернулся ко мне, стремительно бледнея.
Даже не знаю, что на него так подействовало: то ли огненный шарик, подскакивающий на моей левой ладони, то ли подергивающаяся правая щека, но напугал я его знатно. Обе руки Белого Гузьмана оказались в этот момент заняты, поэтому он лишь разинул рот, очевидно, собираясь проорать какой-то приказ. И прямо в эту раззявленную пасть я и выпустил струю вина из пространственного кармана. Мне давно хотелось избавиться от этой жидкости, начавшей неприятно давить на мой организм.
— Аф-ф!.. Р-раф!.. Гаф-ф!..
Мерзавец пытался отфыркиваться и отплевываться, но я был неумолим. Угостись, аспид, своей отравой! Глаза Белого Гузьмана закатились, взгляд расфокусировался. Внезапно он схватился за бокал, который держал в руке, в три глотка осушил его и рухнул без чувств на пол. Его усы зашевелились от мощного храпа.
«Вот так и будет с каждым отравителем!» — наставительно произнес Такс.
Грозно зарычав, мой друг стал наступать на Полосатого Гузьмана. Тот было дернулся по направлению к двери, но там уже стояла госпожа Клэпп с копьем наготове, а ее страховали Сальешиш с плевательной трубочкой и Натация с чем-то напоминающим зеленую веревку в ладонях.
— Не надо! — заверещал мелкий гаденыш, загораживаясь подносом, на котором чудом удерживались три наполненных бокала. — Я сам!
Поставив свою ношу на стол, он под нашими напряженными взглядами начал пить коварное вино, спеша, проливая и дергая кадыком. Одна порция, вторая… Поставив последний пустой бокал на место, Полосатый Гузьман снял шляпу и, прижав ее обеими руками к груди, с умильной улыбкой на лице повалился рядом со своим боссом. Вместо храпа из-под его усов вырывалось тоненькое: м-м-м… м-м-м…
— Готовчики! — азартно выдохнула Натация, развеивая свой конструкт. — Давайте следующих!
— Уходим! Надо прорываться отсюда! — трезво оборвала ее госпожа Клэпп.
— Правильно! — поддержал я ее. — Надо выносить отсюда Хаймепока и звать магополицейских — не все же они здесь коррумпированы!
Выскочив в коридор, я рывком открыл нужную дверь. Ой, неужели перепутал?! Вот эта?.. Нет, закрыта… Эта?.. Внутри вообще никого…
«Хозяин, сюда!» — позвал меня Такс.
Нет, я и в первый раз не ошибся. Однако пока я разбирался с двумя Гузьманами, мирно спавший в кресле одурманенный Хаймепок исчез. Только на столе стояли два пустых бокала, между которых протянулись Первоконница и Перочинный.
Что это?.. Я слышал их разговор!
«…Парень, хватит комплексовать! — с огромным облегчением уловил я голос Первоконницы, хрипловатый, словно со сна. — Когда мы здесь лежим рядом, размер не имеет значения. Главное — ты меня вытащил, а остальное нарежь кружочками и выброси!..»
— Ты жива! — обрадованно воскликнул я вслух.
«Вытянули меня, шеф, — смущенно брякнула Первоконница. — Тот гад толстый, как и говорил, запер меня в холодную. Чуть душу из клинка не вынул, сволочь золотопогонная! Хорошо, наш мир не без героев!»
Перочинный скромно призвякнул.
— А где этот, Хаймепок? — спохватившись, спросил я.
«Не знаю. Встал и ушел».
«К-куда? Он проснулся?!»
«Не обратили внимания, — призналась Первоконница. — Не до того нам тогда было».
Лезвие маленького ножика внезапно приняло малиновый оттенок.
— Не потеряется, так найдется! — подтолкнула меня к выходу госпожа Клэпп, бесцеремонно засовывая шашку в ножны и вручая мне Перочинного. — Скорее отсюда, пока им не до нас!
Ресторан и в самом деле напоминал растревоженный муравейник. Слуги опрометью носились взад и вперед, вынося наружу и выкладывая на разложенные в тени полотнища колбасы, сыры и копчености, а целая бригада отгоняла от них мух и ос свежесорванными зелеными ветками. Где-то изнутри здания слышалась мерная работа огромных мехов, а из открытых настежь окон и дверей тянуло слабым, но отчетливым запашком тухлых яиц. За всей это суетой наблюдали несколько посетителей, по виду — купчиков средней руки. Один из них то и дело вытирал пестрым платком потный лоб и прикладывался к громадной пивной кружке.
