По-моему, мой хозяин специально долго переобувался под лестницей, чтобы дать Селии время собраться. И его расчет оправдался.
— К вам можно присоединиться? — послышался голос девушки, когда мы уже вышли из дома, готовясь к утренней пробежке.
— Присоединяйтесь, — усмехнулась госпожа Клэпп, оглядев Селию с ног до головы — от завязанных в хвостик волос до ножек, обутых в удобные туфельки. — Вы знаете, чем мы занимаемся по утрам?
— Знаю.
— Тогда вперед!
Натация сразу же припустила с места в карьер. За ней устремилась Селия, сверкая своими красными штанами.
— Кто тут задержался на старте?!
Воительница легонько шлепнула моего хозяина стеком чуть ниже спины, отправляя его на дистанцию.
Думаю, я понял, почему Монбазор прозевал и не услышал сигнал. Признаться, я и сам оторопел.
Увидев Селию со спины, хозяин словно остолбенел. На груди ее футболка была чисто белой, ну, может быть, лишь слегка туговато натянутой. А вот заднюю часть занимал очень выразительный рисунок — оскалившийся череп в черной шляпе набекрень, зажимающий в зубах метательную стрелу. Внизу ярко-красными буквами — под цвет штанам — выделялась затейливая надпись: «Хочешь сдохнуть — спроси меня, как!»
Разозленная чернохвостая сразу же взяла высокий темп. Я мчался вровень с ней, чувствуя, как при каждом скачке с меня градом сыплются вредные калории. Мой хозяин, кажется, начал помогать себе длинным шагом, а вот Селии, не очень сведущей в этом колдовстве, приходилось нелегко. Дыхание ее стало прерывистым, на футболке проступили темные пятна, но она держалась на чистом упрямстве и магических силах.
— Малый круг! — выкрикнула сзади госпожа Клэпп.
Натация недовольно тряхнула головой, но послушно свернула с дороги на тропинку, петляющую между плантаций. Занятые на одной из делянок работники (думаю, они специально выбирают с утра участок поближе к нашей трассе) встретили нас свистом и приветственными возгласами.
— У-ух! Раз — цве-точек! Два — цве-точек!..
— Ура Пампука! Там держать, Пампука!..
— Ух, трюх, не лопух!..
Воительница по очереди погрозила им стеком и Первоконницей, а Натация, на мгновение обернувшись на бегу, бросила мелкое проклятие. Зловеще просвистев, оно скосило, как косой, траву на обочине тропинки и, задрожав, воткнулось в землю.
— У-ух! — нестройно раздалось в ответ, после чего бригада потеряла к нам интерес. Вернее, перестала его громко выражать.
Селия смогла продержаться до полигона, но там ее окончательно оставили силы. Перейдя с бега на шаг, бедняжка зашаталась и даже, наверное, упала бы, не подхвати ее Монбазор.
— Не стой, не стой, восстанавливай дыхание! Делай вот так!..
Похоже, упорство Селии произвело впечатление на суровую воительницу, и та пришла ей на помощь. Помрачневшей чернохвостой пришлось выполнять свои упражнения самостоятельно, без направляющих команд наставницы.
Затем, оказав помощь Селии и усадив ее на один из стволов поваленных деревьев, к привычной разминке с Первоконницей приступил Монбазор. Я прилег на травке, возле вчерашнего кострища, оставленного, судя по запахам, очень необычной компанией. Возле меня как-то неожиданно очутилась Натация.
«Послушай, Такс, — обратилась она ко мне мысленным шепотом. — Расскажи, откуда взялась эта…?»
«Из Сэрендина», — честно ответил я.
«А почему она раньше сюда не приперлась?!»
«Она диплом сдавала. Монбазор ей ничего не рассказывал, чтобы не тревожить, а она сама обо всем узнала. Или ей Швендзибек рассказал».
«Тот самый чудик? А она действительно его ассистентка?»
«Нет, только пару раз исполняла обязанности. Впрочем, может быть, он и в этот раз решил ее привлечь».
«Быстрая она, зараза! — прошипела Натация. — А с Баззом… у нее серьезно? Она действительно его невеста?»
«По крайней мере, моему хозяину этого очень хотелось», — не стал я темнить, хотя чувствовал, что за такой ответ мне может не поздоровиться.
Как говорил когда-то Учитель Мерлин, собаке больше всего не нравится, когда у нее отнимают кость, а человеку — иллюзию. Однако чернохвостая лишь угрюмо качнула хвостом.
«Проклятие! А наставница мне о ней ничего не говорила! Ну вот зачем она вдруг вылезла?! С Баззом было так интересно! Я почти его заполучила! И часто она к нему в комнату бегает?!»
«Этой ночью было в первый раз», — снова дал я честный ответ.
«Ага! — Натация немного оживилась. — Значит, не только у меня облом получился! Ну, я его так просто не отдам! Его мне пообещали!»
Р-р-р! Вот не было заботы! Теперь и за ней нужен глаз да глаз!
На обратном пути я постоянно старался занимать позицию между хозяином и чернохвостой и от этого едва не пропустил атаку на самого себя. На меня обрадованно налетела Штучка, радостно гавкнула в ухо, отскочила и припала к земле, крутя хвостиком.
Грм-м… Очаровательна!.. И этот запах!.. Меня как магнитом потянуло в ее сторону, но мелкая собачоночка и в этот раз успела отбежать. Призывно поглядывая на меня, она была готова в то же миг сорваться на бег.
«Отощавший мартовский кот одну лишь кашу манную ест, а тут еще и любовь!» — с чувством продекламировала Первоконница.
А-гр-р! Причем тут кот?! Разве я похож на кота?! И почему вдруг мартовский?! Если я правильно помню календарь родного мира Первоконницы, нынешнее время соответствует концу июня. Ничего не понимаю!.. И вообще, у меня…
У меня — хозяин, а у него — Селия и чернохвостая, за которой нужен пригляд. А еще Штучка!.. Вот теперь я понимал, что чувствуют люди, когда говорят, что их разрывает на части!
Внезапно черная собачка принюхалась, мило смутилась, поджала хвостик и обратилась в бегство. Из-за сарая показался балахонистый в своем собачьем облике.
«Что, зеленый, испортил я тебе клубничку? — фамильярно хохотнул он. — Извини, срочное дело. Тут я прошвырнулся по округе. И нашел неподалеку одно поганое местечко, словно его порчей накрыло. И очень такой… нехороший запашок. Чую, там бедняга Шубыч и упокоился».
«Знаю такое место, — без присутствия Штучки с ее призывными ароматами мои умные мозги словно встали обратно на место. — Нехорошее».
«Гиблое. Я туда сунулся, так меня какие-то мелкие черные крысючки едва на лоскутки не порвали!»
Гр-р-р! Снова клятые долгоносики! Размножаются как калории! Шерсть на моем загривке встала дыбом.
«Ага, знаешь! Я тут с одним дракошей скорешился, но он туда не полезет. Тесно там ему. Крылья не развернуть, да и застрять можно легче легкого. И граф в те места не рвется. Вот запал ему в душу тот повешенный заяц! Ты бы хозяину подсказал бы, а? Буду должен…»
«Прямо сейчас не обещаю, — я немного сместился, чтобы не упускать из вида чернохвостую. — Но твою просьбу понял. Место и в самом деле плохое, чистить надо. Сейчас завтрак. Может, на нем хозяин будет планы обсуждать. Тогда расскажу».
