Вероятно, если бы та девица познакомилась со мной годом ранее, она бы воспользовалась такой возможностью. Но она успела решить эту проблему другим способом, так что теперь ей были нужны не мальчики — мужи. А я получил настоящую психологическую травму, которую пришлось лечить полным закапыванием в учебу.
Неужели маме так хочется свести меня именно с Натацией, что она готова провести столь сомнительный опыт?! Извините, но на это я никак не могу пойти! Не говоря уже о том, что я люблю Селию. А теперь, когда она сама назвала себя моей невестой, я никогда и ни за что от нее не откажусь!
Нет, я сейчас приду и прямо заявлю: «Мама, ты не имеешь право распоряжаться моей личной жизнью! Я сделал свой выбор, и не тебе его менять! Если уж Селия согласилась терпеть мой несносный характер и прощать мне все мои глупости и ошибки, я хочу видеть ее и только ее своей спутницей жизни! Я был всегда почтительным сыном и никогда не бунтовал против тебя, но сейчас я восстану, и тебе придется выслушать мое мнение и примириться с ним! Да!!!»
— Монбазор, Монбазор! Вы же так совершенно расколотите экипаж! — Швендзибек настойчиво дергал меня за рукав. — Выходите, ведь разрешение выдано на ваше имя!
М-да, оказывается, мы уже приехали, шарабан стоит посреди крепостного двора, а на меня с удивлением и опаской смотрят несколько стражников.
«Хозяин, ты в порядке?» — осторожно поинтересовался Такс, которого успокаивающе поглаживал Сальешиш.
«В порядке, сейчас пойдем».
Да-да, я сейчас встречусь с маман и выскажу ей все прямо в лицо!
Комната для свиданий в крепости походила на номер в не самом худшем отеле. Удобные кресла, диванчик, столик, на котором были расставлены кувшинчики, кубки, блюда с вялеными фруктами, полосками сыра и прочей закуской. Единственное неудобство — помещение было полностью изолировано от внешнего мира. Мы могли выйти наружу по индивидуальным двусторонним «поводкам», а мама, подозреваю, могла только вернуться в свою камеру.
Но сначала она должна сюда попасть. И тогда я ей все, все выскажу! Я начал еще раз прогонять в уме основные тезисы своей речи и, конечно же, пропустил нужный момент. Первым появление маман заметил Швендзибек.
— Рыбка моя! — бросился он ее обнимать, счастливо уткнувшись лицом в… ну, куда дотянулся. — Я так по тебе скучал!
— Ершик, погоди елозить!
Маман отстранила его царственным жестом и окинула меня долгим оценивающим взглядом, который, судя по моему опыту, с высокой степенью вероятности означал последующий разнос.
— Мама, мне нужно сказать тебе кое-что! — собравшись с духом выпалил я первую фразу заранее заготовленного выступления. — И тебе придется меня выслушать!
— Потом! — одним словом осадила меня матушка. — Ты добавишь, если захочешь, но сначала я должна поговорить с единственным среди вас серьезным человеком. Такс, обеспечь конфиденциальность!
И этот зеленый предатель ей подчинился. Вдвоем они о чем-то мысленно беседовали, но до меня не доносилось ни единого слова!
Я как дурак стоял посреди комнаты, лишь беззвучно раскрывая и закрывая рот.
Швендзибек поступил проще. Он присел за стол, налил себе из кувшина и начал нервно опустошать блюдо с курагой и черносливом, бросая фрукты в рот через равные промежутки времени и интенсивно работая челюстями.
Безмолвный разговор закончился неожиданно. Такс, виновато взглянув на меня, смущенно отвалил куда-то в сторону, а матушка внезапно сделала три шага вперед и заключила меня в крепкие объятия.
— Сын мой, я горжусь тобой! — торжественно произнесла она, и я изумлением увидел на ее глазах слезы. — Теперь ты стал по-настоящему взрослым и заслужил право на самостоятельные решения! Поступай, как считаешь нужным. Ты имеешь право на меня обижаться, но помни: все, что я совершала, я делала для твоего же блага. Потом ты это поймешь. А теперь оставь нас одних. У меня с Бекушкой сейчас будет долгий разговор двух взрослых людей!
Кажется, меня вытащил из комнаты Такс, как следует дернув за «поводок». Последним, что я услышал, был трубный глас моей матушки:
— И-и-и! Я тоже по тебе соскучилась, мой вьюночек!..
Очнулся я уже в коридоре. Стоял, уставившись в стену с облупившейся фреской, на которой рыцарь в доспехах и с лицом, закрытым забралом, вытягивал в мою сторону палец в латной перчатке. Надпись, исполненная старинными буквами немного непривычных очертаний, гласила: «Будь на стреме!».
И скажите мне, вот что это было?!
Глава 19. Сундук мертвецов
ТАКС
Во дворе мы погрузились в шарабан, оставив тильбери Швендзибеку. Когда-то же его освободят, надо думать. Мой хозяин мрачно молчал, и мне это совсем не нравилось. Как говорит госпожа Пампука, Монбазор иногда бывает слишком впечатлительный. Его бы отвлечь чем-нибудь…
«Шеф, ну чего вы гнетесь?! Набейте кому-то морду и успокойтесь!» — брякнула в тон моим мыслям Первоконница.
«Да, это хорошая идея, — слегка оживился хозяин. — И кому же?»
«А давайте Пукису, — предложил я. — А то он, оказывается, был на мосту во время убийства Кергедая, а нам ничего об этом не сказал».
— Или то был совсем не Пукис, — задумчиво произнес мой хозяин вслух. — Ферак, давай, сейчас заедем к поверенному!
Однако дверь конторы на улице Морг оказалась запертой. Хозяин с Сальешишем разочарованно развели руками, а я с подозрением принюхался.
Все на первый взгляд казалось таким обычным и мирным. Хотя…
Из соседней лавки мастеров Шапаша и Кепиша вышла какая-то женщина и, бросив на нас опасливый взгляд из-под широкополой шляпки с вуалью, поспешила прочь. Странная дама…
Вдруг на меня пахнуло чем-то знакомым. Да это же лавочник Гарбендухер! Он поменял свой внешний вид и спрятал ауру, но мой нос не проведешь! Подозрительно!!!
— Гав! Ваф-ф!!!
Со всех лап я помчался следом за дамой. Через несколько мгновений ко мне присоединились друзья.
— Дэвушка, а дэвушка! — требовательно прозвенела Первоконница.
— На помощь, насилуют! — почему-то шепотом взвизгнула «дама» и… упала в обморок.
Мой хозяин, ускорившись, едва успел подхватить оседающее тело.
— Такс, и во что ты меня втравил?! — сердито спросил он.
На нас уже начали нехорошо поглядывать прохожие, а кто-то вообще перешел на другую сторону улицы, чтобы тихонько, по стеночке, проскочить мимо.
«Барышень принято приводить в чувство поцелуем», — наставительно заметила шашка.
Похоже, в нашей компании только ее откровенно забавляло это происшествие.
«Под шляпой — Гарбендухер!» — сообщил я.
«Упз-з!»
Первоконница издала короткий брякающий звук, словно поперхнулась, и пристыженно замолкла.
