МОНБАЗОР
— Ты не сердишься, что я просто так подарила ему Звезду? — тихо спросила меня Селия.
— А?
Признаться, я не сразу понял, о чем она меня спрашивает. Уставший после очередного тяжелого дня, я просто млел от близости своей девушки, сидя с ней на одном сиденье шарабана, весело катящего к дому. Сальешиш с белым зайцем устроился впереди. Там же находился и Такс, похоже, рассказывавший нашему юному другу о сегодняшних приключениях. По крайней мере, пару раз оттуда до меня доносилось восхищенное «Ух, ты!».
— Так ты не сердишься? — спросила Селия.
— Ах, да. Нет, конечно! — пользуясь тем, что нас не видит никто посторонний, я крепче обнял свою нареченную и, повернув голову, коснулся губами ее мочки уха. — На самом деле, от этих Великих артефактов одни неприятности. Нам с тобой она не нужна, а так ее никуда не пристроишь и не продашь. Стоит только заикнуться о том, что у нас есть такая штучка, так сразу налетят всякие архимаги, чиновники, коллекционеры и просто мошенники! Придется держать ее в прочном сейфе, да еще постоянно дергаться, чтобы не конфисковали и не украли. Так что ты, на мой взгляд, совершенно правильно поступила!
— Спасибо, — Селия плотнее прижалась ко мне. — С этим ты меня успокоил.
— С этим? — я почувствовал в ее словах некую недосказанность. — А есть и другое?
— Да… Мне как-то неспокойно. Получается, что я — потомственная темная магичка! Понятно теперь, почему судья Хаймепок не хотел, чтобы я сюда приезжала. Он, видать, знал…
— А ты — нет? Твои родители тебе ничего не рассказывали? — уточнил я.
— Нет, — Селия покачала головой. — Они ведь у меня обычные люди, не маги. Наверное, им не хотелось, чтобы прошлое на меня как-то влияло. И знаешь, я им за это благодарна. Ведь эта Зара, моя прабабушка, была настоящей злой темной ведьмой. Те драгоценности в ее комнате… их забирали у мертвых. Получается, она…
— Кто ее знает, может, она охотилась на всяких разбойников и отбирала у них добычу? — предположил я.
— Да, это могло бы все объяснить, — слабо хихикнула Селия. — Но я в самом деле не знаю, что делать. Меня ведь никогда толком не учили моей магии смерти. Немного стазису, немного — по медицине, по консервации, парочку мелких проклятий… и все. У нас она, конечно, не запрещена, но ее изучают, в основном, как дополнение к стихийным школам. Помнишь, я рассказывала, как несколько полных назад ко мне подкатывали из Сэрендинского городского холодильника?
— Ага…
Я хорошо понимал ее. В основе магии смерти лежит замедление всех процессов. И соединение ее со стихией воздуха, как у Селии, дает школу замораживания. Но у нас ей предпочитают придавать чисто прикладной, даже бытовой характер.
— А здесь я увидела и вообще почувствовала, насколько мощной и разнообразной может быть чистая стихия смерти! И самое главное, я понимаю: это мое! Именно в ней я могу многого достичь и многого добиться! Но я боюсь начать, потому что в итоге могу стать темной ведьмой как прабабушка! Разлюбить тебя и даже стать опасной!
Я задумался. Селия действительно подняла очень серьезный вопрос. Здесь не помогут поцелуи и заверения в любви, надо найти решение. Селия права в том, что магу смерти, равно как и жизни, проще стать темным, пойти на поводу своего эгоизма, низменных эмоций и сиюминутных желаний. Их подталкивает на ту сторону сама природа их стихии. И чем больше в них силы, тем более жесткий требуется внутренний контроль, чтобы не незаметно для себя не превратиться в равнодушного мерзавца, получающего энергию от чужих страданий.
Темных магов нигде не любят, хотя терпят, пока они держат себя в рамках. Но у нас в Империи к ним особые счеты. Как кто-то недавно сказал, сто пятьдесят лет — это не срок для мага высокого уровня. Еще живы некоторые участники тех событий полуторавековой давности, да и среди обычных людей, хотя у них сменилось уже несколько поколений, темные маги оставили о себе долгую память.
Гранд-магистр Тримелвен, о котором упоминала тень-демон, не просто так сидел полгода в этих краях. Он активно собирал союзников, готовых вместе с ним строить «государство чистого разума», которым правили бы самые сильные маги. А простые люди были бы низведены на уровень бесправной обслуги, если не рабочего скота. И, между прочим, я горжусь своим предком, который не поддался на его сладкие посулы. А пока гранд-магистр крутил интриги и строил козни, его соратники занимались систематическим террором против мирного населения, чтобы тогдашние императоры стали сговорчивее и поскорее уступили ему трон. И многие дела тех времен еще не закрыты, а розыскные списки отнюдь не истлели от времени.
Магам жизни проще. Их выручают легкий заводной характер и присущая им природная энергия. Но школа смерти в Империи до сих пор считается немного подозрительной, а маги, развивающие это направление, мягко говоря, не в почете. И мне бы, само собой, совсем не хотелось бы, чтобы Селию ждала такая судьба. Но, с другой стороны, нельзя и отрезать мага от важнейшей части его силы, последствия будут самые печальные!
Хаймепок был прав: моей любимой не надо было приезжать сюда и совсем не стоило поддаваться на посулы Ханшери. Нам не стоило… Но, раз случилось то, что случилось, и Селия вступила на этот путь, ей придется пройти по нему до конца. А моя судьба — быть рядом с ней и служить ей якорем и поддержкой, не давая перейти на темную сторону силы. Впрочем, я верю, что Селия справится. В ней слишком много внутреннего света!
Именно это я и попытался ей пересказать. Может быть, не совсем гладко и складно, но она меня поняла! И тогда я, наверное, впервые ощутил, что мы по-настоящему стали близки, можно сказать, одной семьей!
Раньше я боялся потерять Селию, потому суетился, ревновал, совершал идиотские поступки. Но сейчас я был уверен в ней и в себе, ко мне пришло спокойствие. Мы просто сидели, прижавшись друг к другу, и молчали, потому что нам было все понятно без слов.
Надеюсь, и Селия поймет, что у меня с Натацией не может быть ничего серьезного и долгосрочного?!
Глава 20. Есть ли у огурца вымя?
ТАКС
— О-ля-ля! — послышался ликующий звон Первоконницы. — А теперь — дискотека!
Оказывается, я не просто задремал, пока мы ехали, а полноценно заснул. И не заметил, как мы прибыли в имение, где народ что-то очень бурно и шумно отмечал.
«Интересно, что они празднуют?» — «вслух» подумал я.
«Как что? — повернулась ко мне острием шашка. — Конечно же, День получки!»
Не знаю, пошутила она или нет, но празднование шло с размахом. На специально расчищенных пятачках горели костры, от которых доносились восхитительные ароматы жареного. Там распоряжалась маленькая сухонькая женщина — очевидно, бригадная стряпуха, у которой ходили по струнке здоровые мужики-помощники. Там же увлеченно крутилась и Штучка, от чьего запаха у меня кружилась голова и приходили в движение другие части тела.
