Глава 1. Стой, дохастый! (история одного тулупа)
* * *
Зима в тот год выдалась холодной и снежной. Вьюжило чуть ли не каждую ночь, а мороз и не думал отступать, будто заворожил его кто. И ветер никак не унимался. Сильный, порывистый, он обычно налетал поздним вечером и до утра буянил, заметая низкие земляные избенки чуть ли не по самую крышу. Жители небольшой деревушки теперь встречали солнце поздно — пока из-под снега откопаешься, день уже в разгаре.
Конечно, большие снега не были чем-то особенным. Говорили, баловник-ветер нарочито собирает снежные тучи по всей степи и сгоняет их сюда. Мол, любит он это место. Но никогда раньше снегопады не держались так долго, люди уже успели привыкнуть к тому, что утро начинается с лопатой в руках.
Жильцам крайней избушки доставалось особо — ничем не защищенный дом заносило чуть ли не по самую трубу. Потому, увидев слабый зимний луч, сквозь мутное оконце слегка рассеявший привычный полумрак избы, хозяин радостно подскочил на кровати.
— Эй, вставай, снега закончились! — толкнул он мерно посапывавшую жену.
— Чего? — сонно пробормотала та. — Ночью ведь сыпало…
— Может, и сыпало, но окно-то не замело. Сама посмотри!
Жена удивленно открыла глаза:
Дверь поддалась на удивление легко, будто и не было за ней привычного утреннего сугроба. Хозяин озадаченно глянул на жену, после чего осторожно выглянул наружу. И тот час испугано шарахнулся обратно.
Все-таки снег этой ночью шел, и не маленький — сугробы снова подросли. Но перед их избенкой заносы сильно просели, бесстыдно обнажив и дверь, и единственное окно. Причина такого «чуда» выяснилась сразу же.
Прямо от порога шла кривоватая узенькая тропинка протопленного снега — как раз до незнакомых саней, стоявших там, где еще вчера было белое полотно ровно заметенной дороги. Сейчас колея обнажилась вновь — кое-где даже земля чернела. Лохматую лошаденку, густо увешанную мелкими сосульками, держал под уздцы неизвестный мужик. А перед ним в небольшой луже шипел, догорая, тусклый сгусток колдовского огня.
Услыхав, как стукнул засов, незнакомец хрипло крикнул:
— Эй, хозяин! Еды не продашь?
Ответа не последовало.
— Почему молчишь?! Неужто, путников усталых обидишь?
— Уходите! — наконец раздалось из-за двери. — В такую погоду добрые люди не бродят!
— Мы деньгами платим! Серебром!
— Серебро-то у вас, небось, нечистое! Пошто мне такое?
Чужаку быстро надоело перекрикиваться на морозе. Он молча забросил поводья на сани и тяжело прошагал к порогу.
— Слышь, мужик! У меня маг в санях. Настоящий, инициированный, — негромко проговорил незнакомец в закрытую дверь. — Ты же не хочешь, чтобы он силой в твою избу вошел?
За дверью некоторое время царила тишина, потом послышался непонятный шорох, невнятное бормотание.
— Говори сразу, что вам надо? — наконец послышался голос хозяина. — Если есть у меня такое, дам. Но в дом добром не пущу, к другим просись. Знаю я вас: наколдуете тут, а потом нам самим отсюда бежать придется!
— Нам в дом и не надо, хотим до города добраться пока светло. Варева какого дай, для согреву. Да теплую шкуру, укутать хозяина.
— Он же маг! — послышался ехидный смешок. — И без шкуры не замерзнет.
— Раненый он, не может колдовать. К магическому лекарю его везу.
За дверью снова стихло. Путник продолжал стоять, напряженно пытаясь уловить хоть какой-то звук. Зря он сказал, что хозяин ранен и беспомощен. Вначале надо было посильнее хуторских припугнуть.
Наконец внутри раздались шаги, послышался шорох — от двери что-то отодвигали.
— Отойди подальше! — послышалось требовательное.
Незнакомец покорно отступил на несколько шагов назад. Когда дверь открылась, он увидел бородатого рослого крестьянина, крепко сжимавшего в руках лопату. Внимательно осмотрев незваного гостя, тот коротко приказал:
— Деньги давай!
— Лови!
Небольшой мешочек, неудачно брошенный путником, улетел куда-то в глубь избы и тихо звякнул, приземлившись на земляной пол. Но крестьянин оборачиваться не стал, продолжал смотреть на незваного гостя, держа лопату наготове.
— Можешь отдавать! — послышался у него из-за спины женский голос.
— Угу! — мотнул головой хозяин.
— Подойди ближе, — приказал он путнику. — Одежку тебе отдадим. Правда, варево еле теплое, вчерашнее — не топили еще с утра.
— Ничего. И такое сгодится. У меня огонь остался, подогрею, — пробормотал в ответ мужик, все еще не веря, что сделка удалась.
***
Городская ярмарка, гордо называвшаяся «уездной», на деле оказалась совсем не большой. Многие ряды вообще пустовали — в такой холод мало было охочих мерзнуть на улице. Еще и дороги снегами замело: с товаром никак не пробьешься — ни на санях, ни пешком.
Эльджен Таранти, приехавший сюда по делам и застрявший из-за непогоды, лишь капризно кривил губы, поглядывая на прилавки. Собственно, а что он ожидал найти в этой глуши, в разгар бездорожья? Старинные магические артефакты? Древние рукописи?
Это же надо было так прошляпить, не взять запасной магический огонь! Без него по такой погоде отправляться обратно было слишком рискованно. А купить здесь негде, да и стоит он не дешево. Вот и приходится маяться от безделья в этом захолустье, ожидая, пока погода переменится. Из всех развлечений — ярмарка раз в неделю да гостиничный трактир.
Эльджен уже направлялся к выходу, когда его взгляд привлек потрепанный мужичонка, державший в руках какой-то тулуп.
— Это что у тебя? Покажи! — требовательно приказал он, подступив к продавцу ближе.
— Доха. Те-еплая! В дорогу сейчас хороша… — забормотал тот, распахивая перед богатым покупателем странную одежку.
— Может, и теплая… была когда-то. Ей же лет сто, не меньше… — хохотнул маг.
Действительно, доха выглядела далеко не новой. Мех давно свалялся, то там, то сям виднелись заметные проплешины. Воротник тоже на сгибах потерся. Рукава когда-то задубели, не раз попав под дождь, да так и стояли в полусогнутом положении.
Но что-то в этом старье было не так, что-то заставляло столичного мага Эльджена Таранти присматриваться к ней внимательнее.
— Откуда она у тебя?
— От деда в наследство получил, — пробормотал продавец, поспешно отводя взгляд.
— Ты, давай, не темни, правду говори. Я же чувствую, что она магией пахнет! Или в околоток захотел?
— Не надо барин! Не губите! — бухнулся перед ним на колени мужик.
