Тяжело вздохнув, графиня развернула газету… и вздрогнула от неожиданности. Разворот был полностью отдан под репортаж из ордена Бездонной Чаши о подготовке к летнему карнавалу. Здесь разместили много небольших зарисовок с «мест событий», но внимание сразу притягивали два портрета — великого магистра Снуфелинга и начальника рекламного отдела Бруль Там Шпока. Конечно, эти литографии были меньше, чем на первой странице, но тоже очень красивые.
Портреты сопровождались небольшими интервью, посвящёнными будущему празднику. Бруль Там Шпок, как всегда, рассказывал очень увлекательно, казалось, его энергия так и брызжет с газетных страниц.
С вольтанутенским пиарщиком графиня Баракудер была знакома лично — тот заглядывал пару раз к ней в салон. (Ну кто бы удержался и не пригласил к себе в гости такую эпатажную личность?) Она хорошо помнила, как быстро ему удалось покорить столичных избалованных дам, изначально отнёсшихся к иномирянину с недоверием.
Сколько лет он уже живёт в Вольтанутене? Пожалуй, больше пяти — столько всего успел сделать. А ведь когда-то столичные снобы уверяли, что электрический проект погубит орден Бездонной Чаши, затянет его в пропасть банкротства. Если бы не Снуфелинг, не его одержимость делами ордена…
Мирелла наконец позволила себе посмотреть на портрет великого магистра. А он ещё больше постарел… И глаза какие-то… будто хочет отгородиться от всего мира, прячется за своим колючим взглядом. Впрочем, не удивительно, что Снуфелинг изменился — она-то знала его совсем молодым!
«Ты уехал, ты уехал в Мандибур…» — вспомнился другой романс.
Да что это такое с ней сегодня! Надо срочно брать себя в руки! Нельзя позволять какому-то там убийству выбить её из колеи. Не стоит забывать, что она в определённой степени влияет на настроения в обществе, на неё смотрят, к её мнению прислушиваются. Как-никак, не рядовая обывательница, хозяйка самого популярного в столице салона графиня Баракудер!
Уже поздним утром, неторопливо завтракая в своей уютной столовой, Мирелла вновь вспомнила ту песню. А ведь строчка неправильная — это она уехала в Мандибур. Снуфелинг предпочел Вольтанутен. Интересно, он хоть чуточку счастлив там со своей магией и электричеством?
Тем же утром
Вольтанутен, дом великого магистра Снуфелинга
Кошмар, пришедший к нему во сне, был очень реалистичным — он по-настоящему, как в детстве, испугался. Когда наконец удалось проснуться, сердце бешено колотилось, а ноги слегка подёргивались, будто Снуфелинг продолжал убегать от неведомого монстра. Великий магистр потянулся, сильно вытянул ноги, пытаясь унять противную дрожь…
…! В левую ногу будто молния ударила — от боли он импульсивно дёрнулся и застонал.
Судорога!
Постанывая сквозь сцепленные зубы, Снуфелинг осторожно вытянул ноющую конечность вертикально вверх и аккуратно повел стопой, пытаясь согнуть её под прямым углом.
Как же это противно и неприятно, когда день начинается с судороги! Конечно, через пару минут болезненные ощущения уйдут, но в такие мгновения он чувствовал себя абсолютно беспомощным, каким-то… очень уязвимым, будто вмиг лишился магического поля и лежал полностью обнажённым.
Правда, бояться в собственном доме ему нечего — магическая защита молчит, значит никаких всплесков магии, пока он спал, не было. Кстати, это свидетельствует и о том, что во сне он не магичил. Откуда же тогда взялась судорога?
Поразмыслив, Снуфелинг пришёл к печальному выводу, что это — ничто иное, как последствия вчерашних посиделок. Наверное, настойка Цирлифекса оказалась крепче, чем он её оценил. Странно, а ведь так мягко шла!
Он ещё придумал и кучу заклинаний вечером на себя наложить — помимо охранного, снотворное и пару крепких успокоительных. Похоже, именно они в сочетании с иномирянскими приправами «обеспечили» ему ночного монстра. (Будь неладен Цирлифекс со своими хренком и укропчиком! Знал же, что в других мирах только названия у растений похожие, да частично внешний вид! А «сюрпризы» в них могут обнаружиться какие угодно).
И какая же ядрёная смесь в итоге оказалась! Сейчас он свой сон не может и вспомнить, а сердце всё ещё колотится, никак не хочет успокаиваться.
Ногу наконец немного попустило. Снуфелинг снова откинулся на подушку, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Двойная порция старой доброй псифизгимы — вот что ему сейчас нужно! Она-то его ни в какой ситуации не подводит, хоть он с похмелья, хоть с перепугу.
Магические светильники, размещённые в разных углах спальни, включились одновременно и начали синхронно мерцать, постепенно увеличивая яркость. Точно так же, постепенно, нарастала и громкость музыкальной мелодии, начавшейся с еле слышных нот. Если хозяин дома сейчас же не встанет и не «отключит» заклинание, через несколько минут его спальня превратится в музыкальную шкатулку, находится внутри которой — сомнительное удовольствие.
Великий архимаг приподнялся, сел на кровати и заученно щёлкнул пальцами — в комнате мгновенно стало тихо, световые импульсы исчезли.
«С ещё одним утром тебя, Снуфи! Или как ты там теперь величаешься? Великий магистр Снуфелинг?
У тебя есть полчаса на душ и прочую гигиену, а потом пора надевать шкуру могущественного мага».
Снуфелинг рывком перебросил ноги на край кровати и… влез рукой в какое-то большое мокрое и липкое пятно.
Да что же это за утро такое!!! То кошмары, то какая-то грязь!
Внимательное изучение испачканной ладони и, собственно, пятна, показало, что это всего-навсего чернила. Хорошо, что чернильница была наполовину пуста, а то к утру он бы вымазался в этой гадости по уши.
И припекло же ему вчера перед сном намётки в блокноте делать! Почему он взял не самопишущее перо, а обычное — никому не известно. Расслабился, называется, и отдохнул перед сложным днём!
Великий магистр не стал звать слуг — сами потом с уборкой разберутся, после его ухода. Он безумно не любил, если утром ему мешали. Это только его время, тот небольшой кусочек дня, когда он может побыть собой.
Душ его взбодрил, нога уже не болела, поэтому в спальню он вернулся размашистым уверенным шагом. Вернее, прошлёпал, оставляя мокрые следы на полу. Ещё одно преимущество утра — можно ходить босиком, подошвами чувствуя, как меняются ощущения. Вот, например, гладкая и тёплая поверхность дерева, вот уютный ворс ковра, вот забытые у кровати тапочки.
Маг распахнул дверцы встроенного одёжного шкафа с ровными рядами свежих, старательно выглаженных рубашек, костюмов, висящих на специальных, с мягкой обивкой, плечиках, наклонных полок с галстуками, уютно свернувшимися в своих коробочках, и прочих мелочей, необходимых для его «рабочего костюма». Его футляра, в который, как в броню, он будет сейчас облачаться.
В принципе, ему даже смотреть в шкаф не обязательно. За много лет он настолько изучил его, что может одеться полностью «вслепую» — и не промахнётся, вещи на нём будут сочетаться идеально. Снуфелинг давно уже понял, что «правильность» и «соответствие» — те качества, за которыми можно спрятать всё, что угодно. Свою уязвимость, например.
