Черт. Такая дьявольски сладкая, именно такая, какой я ее себе и представлял.
Ее тихий стон пронзает меня насквозь. Я вдавливаю ее в стену, и мой член прижимается к ее лону. Она стонет и выгибается навстречу мне. Несмотря на ее невинность, ее инстинкты развиты очень хорошо. Я закидываю ее ногу себе на талию, и она быстро реагирует, подпрыгнув и обхватив меня другой ногой.
Ее юбка задирается до самой талии, а каблуки сапог прижимаются к моей заднице. И когда она впивается ногтями в мои плечи, чтобы удержать равновесие, моя потребность насладиться этой женщиной становится непреодолимой.
Не беспокойся, дорогая. Я тебя не отпущу.
Я зарываюсь рукой в ее волосы и откидываю ее голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Когда я опущу тебя на пол, сними с себя все, кроме сапог и трусиков, и встань на четвереньки в кровати.
Ее темные глаза расширяются, и в них читается явный шок.
О, это будет потрясающе!
Я медленно отпускаю ее, но ее ноги сильнее обхватывают меня.
Я крепче хватаю ее за волосы.
– Ты поняла меня?
Она кивает.
– Скажи это. Да или нет?
– Да, – шепчет она.
Улыбка, которая расплывается на моем лице, кажется хищной даже мне самому.
– Ты будешь моей непослушной девочкой, хорошо?
Она приоткрывает рот, чтобы ответить, но вместо этого снова закрывает его и судорожно глотает. Так, как она вскоре будет глотать мой член. Она будет идеальна.
– Хочешь знать, что я делаю с непослушными девочками?
Она кивает.
– Все, что мне захочется.
Ее зрачки расширяются, и я понимаю, что я загнал ее именно в тот угол, в который хотел. Я прижимаюсь губами к ее губам и снова наслаждаюсь ею. Привкус виски напоминает мне о том, что я хочу слизывать его с ее тела и пить его из ее лона.
Черт. Что есть такого в этой женщине, что заставляет меня терять самообладание?
Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, потому что она обнимает меня рукой за шею, притягивая к себе. Ее быстрый маленький язычок касается моего, и ее вкус… Господи! Он заставляет улетучиться логику и здравый смысл.
Я отрываюсь от ее губ, стоя уже на краю пропасти, и медленно опускаю ее на пол.
– Что?..
Ее протест очень слаб, и она упирается ладонью мне в грудь, чтобы сохранить равновесие.
– Сейчас, – говорю я и жду ее реакции.
– Что? – снова спрашивает она, на этот раз более уверенно.
– Я уже сказал тебе, что ты должна делать. И сделай это прямо сейчас.
Она несколько раз моргает, словно пытаясь прогнать затуманившее ее мозг желание.
Ну уж нет!
Я кладу руки ей на плечи и разворачиваю ее лицом к кровати.
– Разденься. Оставь только трусики и сапоги. И я хочу, чтобы ты подняла задницу вверх.
Я отпускаю ее, и она чуть не падает. Я сдерживаю желание подхватить ее, потому что если снова дотронусь до нее, я начну срывать с нее одежду.
К ее чести, она быстро восстанавливает равновесие. Мне интересно, насколько медленно она будет выполнять мои указания, но ответ на это я получаю очень быстро. Она берется за полы своей рубашки и нерешительно оглядывается на меня через плечо.
Продолжай, думаю я, и мне интересно, насколько послушно она выполнит мои приказы – те, которые я произнес, и те, которых я не произносил.
Она закусывает губу и отворачивается, а потом медленно стягивает рубашку через голову. Немного поколебавшись, она роняет ее на пол. Потом замирает, и мне кажется, что она уже подумывает о том, чтобы отступить. Но она не отступает.
Раздается звук расстегивающейся молнии, и она сбрасывает юбку. Тоненькие красные трусики не скрывают идеальной формы ее задницы.
Господи, она совершенна!
– И бюстгальтер тоже, – напоминаю я, когда она опускает руки.
Она снова оглядывается на меня, прежде чем расстегнуть бюстгальтер и снять его. Он присоединяется к кучке одежды, уже лежащей на полу. Она берется за резинку трусиков.
– Стоп.
Она замирает, когда я произношу это слово.
– Тебе нужно научиться лучше слушать, непослушная девочка. Оставь их. Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки в кровати и подняла задницу.
Ее взгляд падает на кровать, и она неуверенно делает один шаг по направлению к ней. Я быстро кидаюсь к кровати, сдергиваю покрывало и отбрасываю его в сторону.
Она опирается ладонями о матрас и на мгновение застывает. Но потом взбирается на кровать, выполняя мой приказ.
– Я собираюсь сорвать с тебя эти маленькие трусики и съесть на десерт твою сочную вагину.
Когда от моих слов по ее телу пробегает дрожь, мне становится интересно, говорил ли кто-нибудь с ней так грубо, как я. Я очень в этом сомневаюсь.
Но, тем не менее, она не шевелится. Не пытается возразить, и я понимаю, что я пропал.
Глава 8
Холли
Его слова. О, Боже, его слова. Я читала о таком, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил это. Так грязно, так непристойно… И, помоги мне, Боже, так сексуально. Может быть, со мной что-то не так, но мне это нравится. Я хочу, чтобы он говорил мне, что я должна делать, потому что если одни лишь его слова и поцелуи так действуют на меня, я хочу большего.
Краешком глаза я наблюдаю за тем, как он сбрасывает с себя пиджак и бросает его на кресло в углу комнаты. Его запонки со стуком падают на туалетный столик. Его руки быстро расстегивают рубашку, и он бросает ее на пиджак. Потом направляется к кровати, и меня бросает в жар.
Я ожидаю нежного прикосновения, ласки, но вместо этого он с силой бьет меня по ягодице. Боль пронзает мое тело, а моя ягодица начинает гореть.
У меня вырывается позорный слабый вскрик, и я опускаю задницу, чтобы избежать повторного удара. Но я двигаюсь недостаточно быстро.
Следующий удар приходится по той же ягодице, но чуть ниже.
– Зачем… – начинаю я, но его большая ладонь накрывает то место, по которому пришелся удар, заставляя меня замолчать.
Он властно сжимает рукой мою ягодицу, а его большой палец скользит под резинку моих трусиков.
– Я возьму их себе, – говорит он, разрывая тонкое кружево моих трусиков так, что они сползают по моей левой ноге. Еще одно движение его руки, и они полностью сорваны с меня. – И я наказываю тебя потому, что ты медленно исполняла мои приказы. И еще потому, что с того самого момента, когда ты покраснела в баре, я мечтал увидеть отпечаток моей ладони на твоей заднице.
