Финансы и инвестиции в энергетику стали новой ареной борьбы в сфере климата. Первым это отметил в 2015 г. Марк Карни (Mark Carney), который тогда занимал пост управляющего Банком Англии. За несколько недель до конференции в Париже Карни выступил с речью в авторитетной страховой компании Lloyd’s of London. Климат, сказал он, стал «определяющим фактором финансовой стабильности» и «создал системный риск» для мировой финансовой системы, которая, на языке Центрального банка, возвращается к глобальному финансовому кризису 2008 г. Он предупредил, что инвесторы и страховщики сталкиваются с нарастающим риском того, что резервы газо– и нефтедобывающих компаний останутся в земле – не будут использоваться, сказал он, так как не смогут выйти на рынок из-за исчезновения спроса или, как выразился Карни, будут «в буквальном смысле несгораемыми» в течение 30 лет из-за следования политике, направленной на достижение «двухградусного мира»
[447]. Это будет означать, что стоимость компаний резко сократится. По его словам, они могут просто лишиться стоимости. В свою очередь, инвесторы, владеющие акциями, также лишатся своих денег. Карни призвал к масштабному перераспределению инвестиций от компаний, занимающихся традиционной энергетикой, с целью финансирования декарбонизации экономики.
Некоторые на это возражали, указывая, что инвесторы оценивают газовые и нефтяные запасы компаний не в 30 лет, а всего лишь в 10. При любых обстоятельствах значительная часть мировых запасов нефти и газа принадлежит национальным правительствам, а не держателям акций в Великобритании или Соединенных Штатах
[448].
Именно поэтому Совет по финансовой стабильности, куда входят центральные банки
[449], сосредоточился на «раскрытии финансовой информации, связанной с климатом», потребовав от компаний раскрыть, насколько их инвестиции и стратегии соответствуют политике «двухградусного мира».
Пенсионные фонды и другие инвесторы сегодня заставляют энергетические компании объяснять, как будут развиваться их стратегии и рентабельность в соответствии с условиями Парижского соглашения 2015 г. В своем ежегодном письме президентам компаний за 2020 г. глава крупнейшей в мире инвестиционной компании BlackRock Ларри Финк заявил, что «изменение климата стало определяющим фактором для долгосрочных перспектив компаний» и что «в ближайшем будущем – и раньше, чем большинство думает, – произойдет значительное перераспределение капиталов». Компания BlackRock, сказал он, «поставит экологичность и устойчивое развитие в основу своего подхода к инвестициям» и потребует от компаний «раскрыть риски, связанные с климатом». Когда говорит BlackRock (компания управляет активами в 7,5 трлн долл.), компании слушают. Одним из примеров перераспределения капитала является рост доходов по «зеленым облигациям». Они обеспечивают финансирование инфраструктуры, связанной с использованием возобновляемых источников энергии. Стоимость «зеленых облигаций» выросла с 50 млрд долл. в 2015 г. до 257 млрд долл. в 2019 г.
Набирает темп «дивестиция» – движение, цель которого – заставить инвесторов продать свои акции в энергетических компаниях, а банк – перестать кредитовать их. Есть и несогласные с этим движением. Основатель Microsoft Билл Гейтс, вкладывающий миллиарды долларов в поиски технологий низкоуглеродной энергетики, сказал: «На сегодня дивестиция, скорее всего, привела к нулевому снижению выбросов». Потребительский спрос по-прежнему нужно удовлетворять. Пока мы не видим убедительных путей вынудить людей во всем мире отправить в утиль 1,4 млрд автомобилей, работающих на бензине. Кроме того, людям по-прежнему нужно обогревать свои жилища или пользоваться кондиционерами воздуха. Есть и другие аспекты. Например, дивиденды от компаний ВР и Shell обеспечивают финансирование 20 % пенсий в Великобритании
[450].
Одной из самых знаменитых традиций в американском футболе является игра – матч команд Йельского и Гарвардского университетов, неизменно проводящийся с 1875 г. В матче в ноябре 2019 г. во время перерыва сотни студентов обоих университетов перенесли борьбу против изменения климата на поле. Они выбежали на него, задержав начало второго тайма. Таким образом студенты выразили отношение к деятельности инвестиционных отделов Йеля и Гарварда, которые они хотели заставить изъять инвестиции. Один из студентов заявил: «Жизнь в Йеле не может идти как обычно до тех пор, пока он не заберет свои инвестиции».
Их ярость прежде всего была направлена на легендарного главу инвестиционного фонда Йельского университета Дэвида Свенсена. Получаемые благодаря Свенсену экстраординарные инвестиционные доходы помогали, наряду с другими вещами, финансировать учебу большого числа студентов. «Если мы сегодня прекратим производство ископаемых видов топлива, мы все умрем, – сказал Свенсен недавно. – У нас не будет еды. У нас не будет транспорта. У нас не будет кондиционирования воздуха. У нас не будет одежды». Он сказал также: «Основная проблема – это потребление. И все мы являемся потребителями». Президент другого крупного американского университета был удивлен, когда ему сказали, что финансовые потери от дивестиций в области энергетики будут больше, чем весь бюджет университета, предназначенный для выплат студенческих стипендий
[451].
Давление оказывается в разных формах. Ежегодные собрания акционеров банков и энергетических компаний прерываются активистами, спускающимися на веревках с потолка, противники углеводородов наращивают усилия (как физически, так и в судах) по блокированию строительства трубопроводов и других проектов. Стратегия демонизации нефтяных и газовых компаний по примеру компаний – производителей табачных изделий, выработанная на встрече в Ла-Хойя (штат Калифорния) в 2012 г., наращивает обороты. Разница, естественно, заключается в том, что курение – это вредная привычка, а нефть и газ – одна из основ современной цивилизации.
