Он же послужит причиной растущего количества проблем для многих других стран, которые имеют тесные связи и с США, и с Китаем, но будут испытывать давление, вызванное необходимостью занять ту или иную сторону. Во время холодной войны между США и Советским Союзом последний был второстепенным игроком в мировой экономике. Современный же Китай, напротив, глубоко в нее интегрирован и является одним из ее столпов. Летом 2020 г., когда напряженность между США и Китаем усилилась, встревоженный премьер-министр Сингапура Ли Сянлун предупреждал государства Азиатско-Тихоокеанского региона о том, что они «должны избегать быть втянутыми в конфликт и принуждаемыми делать оскорбительный выбор». Как сказал высокопоставленный чиновник одной из стран «большой двадцатки», «когда Соединенные Штаты и Китай конфликтуют, страдает весь мир»
[483].
Энергетика (в особенности добыча нефти и газа) будет по-прежнему являться неотъемлемой частью новой геополитики в посткоронавирусном мире. Сланцевая революция изменила как американскую экономику, так и место Америки в мире. Благодаря своим огромным масштабам в новом нефтяном порядке будут доминировать три страны: Соединенные Штаты, Россия и Саудовская Аравия. Весной 2020 г. именно из-за обвала рынка они были вынуждены вместе искать выход из тупика. Но по мере изменений на рынке и в их собственных позициях, а также возвращения климата в центр мировой политики их интересы, скорее всего, снова разойдутся.
Что касается России, то нефть и газ по-прежнему будут служить фундаментом для ее стремления позиционировать себя как великую державу, выстраивания отношений с Европой, борьбы вокруг Украины и сближения с Китаем. Экономика последнего будет расти не так быстро, как прежде, но ее рост будет отталкиваться от намного более мощной экономической базы. Поэтому для его обеспечения потребуется постоянно растущее количество энергоресурсов. Именно поэтому энергетика является ключевым вопросом для Китая как в Южно-Китайском море (которое многие считают регионом, где может сложиться нештатная ситуация), так и в зоне реализации программы «Один пояс, один путь». Она же является стимулом перебалансировки мировой экономики. Нефть и недавно обнаруженные запасы природного газа, очевидно, как и прежде, будут играть ключевую роль в будущем Ближнего Востока: перспективах его экономики, соперничестве за доминирование в регионе, демографии, стабильности и отношениях региона с остальным миром. Но, как ни странно, ключевая роль нефти и газа, а также зависимость от них порождают необходимость уменьшить их важность для будущего этого региона.
Хотя вечные, а иногда и неожиданные геополитические риски, влияющие на ситуацию с нефтью, сохранятся, они будут смягчаться благодаря воздействию нескольких факторов. Даже если количество транспортных средств пока невелико, появление электричества как конкурента в сфере транспорта и возможности новейших технологий в области AutoTech создают альтернативу транспорту на бензиновом или дизельном двигателе и неоспоримому доминированию нефти. Влияние этого фактора будет усиливаться из-за стремления автопроизводителей сдержать обещания по электрификации новых моделей, поддерживаемого стимулируемым государством «зеленым восстановлением». Изобилие нефти, образовавшееся в результате североамериканской сланцевой революции, подкрепленное запасами углеводородов в канадских битуминозных песках и добычей на многочисленных новых месторождениях, позволяет иметь мощную подушку безопасности против перебоев в поставках. По большей части солнце и ветер конкурируют с природным газом и углем в области производства электроэнергии, но не с нефтью как сырьем для производства горючего для автомобилей. Однако резкое удешевление электроэнергии, полученной с использованием энергии ветра и солнца, наряду с быстро растущими масштабами ее производства изменит баланс в общей структуре энергогенерации. Одновременно мир становится «более электрическим». Вызванный коронавирусом кризис продемонстрировал степень, в которой цифровизация стала конкурентом транспорту, когда электроны используются для связи между людьми вместо молекул, используемых для их перемещения.
Все вышеуказанное на самом деле представляет собой элемент следующего энергетического поворота – ухода от нефти, газа и угля, продуктов, образовавшихся из органических материалов, захороненных в земной толще много миллионов лет назад. Сегодня главной движущей силой является не обеспечение энергетической безопасности, как это было в прошлые десятилетия, а проблемы климата и мобилизация вокруг них, особенно среди молодежи. Для Китая и Индии дополнительными важными факторам будут загрязнение окружающей среды и зависимость от импорта нефти и газа. В то же время для этих двух стран – на данный момент являющихся вторым и третьим крупнейшими потребителями энергии в мире – безопасность поставок энергоресурсов, включая нефть и газ, является жизненно важной для обеспечения стабильного экономического роста, необходимого для увеличения доходов населения и уменьшения загрязнения окружающей среды.
Ускорит ли кризис, вызванный COVID-19, энергетический поворот или замедлит его? Некоторые высказываются в пользу «зеленого восстановления», когда государство вкладывает слишком большие средства в экологически чистую инфраструктуру и финансово поддерживает использование возобновляемых источников энергии и электромобилей, одновременно накладывая все большие ограничения на использование двигателей внутреннего сгорания. При этом оно стимулирует перераспределение капиталов. Для местных правительств «зеленое восстановление» и более чистый воздух превращаются в обоснование введения ограничений на использование автомобилей на бензиновых двигателях и вообще всех автомобилей, закрытия дорог для них, резкого увеличения количества велодорожек и расширения тротуаров.
Однако намерение как можно скорее осуществить энергетический поворот натыкается на мощные препятствия. К ним можно отнести огромный масштаб энергосистемы, обеспечивающей развитие мировой экономики, необходимость обеспечения надежности поставок энергии, спрос на минеральные ресурсы, необходимые для производства возобновляемых источников энергии, перебои и конфликты, вызванные темпами энергетического поворота. Однако самая главная проблема заключается в огромных затратах на ускоренный переход. Из нее вытекает вопрос – кто будет за это платить? Сегодня нельзя не учитывать ошеломительные размеры долгов, которые накопили правительства большинства государств в 2020 г., стремясь преодолеть экономические потери, вызванные коронавирусом. Весной 2020 г. оценка, сделанная на основе анализа Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), показала, что развивающиеся страны уже накопили дополнительные 17 трлн долл. долгов на борьбу с кризисом, вызванным COVID-19
[484]. Министры по делам защиты окружающей среды, наверное, стремятся двигаться вперед как можно быстрее, но они вынуждены прислушиваться к министрам финансов, которые переживают из-за бюджета, дефицита и первоочередной необходимости залечивать раны экономики, стимулировать развитие и возвращать население к работе. Говоря коротко, в течение ближайших нескольких десятилетий обеспечение мировой экономики энергоресурсами будет осуществляться из смешанной энергосистемы, в которой присутствует соперничество и есть возможность сделать выбор.
