Самые существенные перемены произошли в электроэнергетике. «Царь Уголь» в течение многих лет был основным видом топлива при производстве электроэнергии, причем такое положение вещей стимулировалось государственной политикой в 70-х и 80-х гг. как мера, позволяющая гарантировать использование американских ресурсов при выработке энергии. До начала разработки сланцев, на протяжении 90-х гг., доля газа в производстве энергии никогда не превышала 17 %. Однако сейчас, с началом разработки сланцевых месторождений, цена газа стала крайне выгодной, а сторонники защиты окружающей среды сделали практически невозможным строительство новых угольных электростанций в Соединенных Штатах. Еще в 2007 г. с помощью сжигания угля генерировалась половина производимого в США электричества. К 2019 г. доля угля здесь снизилась до 25 %, а доля природного газа увеличилась до 37 %. В этом заключается главная причина того, что размер выбросов двуокиси углерода в США упал до уровня начала 90-х гг., несмотря на вдвое больший рост экономики.
Любые мысли об импорте дорогого СПГ были отброшены. Главная проблема теперь заключалась не в восполнении скудных запасов, а в поиске новых рынков сбыта растущих объемов недорогого природного газа. Его было чертовски много.
Глава 2
Сланцевая нефть
Однажды утром в 2007 г. в Хьюстоне Марк Папа готовился к заседанию совета директоров. Он занимал должность генерального директора компании EOG, одного из крупнейших независимых участников кампании по разработке сланцевого газа на месторождении Барнетт. Глядя на слайды, которые показывали, сколько газа одна только компания EOG обнаружила на Барнетте, он испытывал тревогу. Размах меняется, сказал себе Папа. Руководство EOG привыкло для обозначения своих запасов оперировать единицей измерения bcf
[11]. Теперь же, после обнаружения сланцевого газа из Барнетта, речь идет о единице в 1000 раз большей – tcf
[12]. До Барнетта tcf обычно использовалась для обозначения всех запасов газа Соединенных Штатов, но никак не одной компании!
Другие компании обнаруживали примерно такие же объемы газа. Папа сложил в уме показатели. Результат его встревожил. «Все это повлияет на рынок газа», – подумал он.
У Папы был слегка удивленный вид профессора химии, который только что понял, что опаздывает на урок. Он вырос на окраине Питтсбурга и когда-то, после того как ему в руки попалась брошюра нефтяной компании, решил изучать нефтепромысловое дело в Питтсбургском университете. «Это будет звучать ненаучно, – сказал он однажды, – но в большинстве мест, где была обнаружена нефть, довольно тепло. А я люблю тепло».
На протяжении своей карьеры Папа научился держать в поле зрения всю картину целиком. Когда-то он работал на одного экономиста, который специализировался на нефтяном секторе и внимательно следил за ОПЕК и колебаниями на рынке нефти. «Я понял тогда, что следует всегда обращать внимание на спрос и предложение, – говорил Папа, – мне нравится механизм спроса и предложения, прилива и отлива».
Сейчас, просматривая слайды, подготовленные для заседания совета директоров, Папа наглядно представил себе то, что говорил ему механизм спроса и предложения. «Все было совершенно очевидно, – отметил Папа, – газ – это товар, а цена на газ стремительно падала, что непременно ударило бы по нам очень сильно»
[13].
У EOG было только три варианта действий. Она могла выйти на мировой рынок, и тогда ей пришлось бы конкурировать с компаниями вроде Exxon, Shell или BP, что стало бы очень проблематично, потому что у нее не было ни соответствующего масштаба, ни ресурсов и опыта. Или она могла рискнуть начать изыскания в глубоководных районах Мексиканского залива. Но и в этом компания не имела никакого опыта – то есть не обладала никакими преимуществами.
Третий вариант заключался в том, чтобы двинуться туда, где EOG имела некоторый опыт, то есть в сланцы, и посмотреть, сможет ли она добывать из плотных пород нефть так же, как добывает газ. Однако это поставило Папу в положение, подобное тому, в котором оказался когда-то Джордж Митчелл, – ему пришлось преодолевать глухую стену скепсиса. Отраслевая догма в трактовке EOG категорически утверждала, что сланцевые породы даже с применением фрекинга слишком плотны для того, чтобы нефть могла перемещаться в них. Согласно этой догме, молекулы нефти намного больше молекул газа и потому не могут проникать через крошечные трещины, возникающие в породе в результате фрекинга.
Это была не единственная причина для скепсиса. Тогда господствовало почти всеобщее убеждение в том, что время Америки как производителя нефти почти истекло. К 2008 г. объем добычи нефти в США упал до 5 млн баррелей в сутки, что составляло немного более половины от объема добычи в начале 70-х гг. При этом чистый импорт нефти вырос настолько, что обеспечивал до 60 % ее потребления. Возможно, политикам и нравилось обещать энергетическую независимость. Но в реальности вопрос заключался в том, до какой степени импорт нефти будет продолжать расти.
EOG нужно было ответить на вопрос: «Действительно ли молекулы нефти слишком велики для того, чтобы проникать сквозь сланцы, которые подверглись фрекингу?» Понятно, что они больше, чем молекулы газа. Но насколько больше?
«Давайте-ка поищем ответ», – резюмировал Папа. Естественно, где-то должны были быть какие-нибудь научные статьи по этой теме. Однако, как ни странно, инженеры EOG не смогли найти ни одного исследования, в котором было бы количественное выражение размера молекулы нефти.
Они были вынуждены проводить исследования самостоятельно. Насколько велика молекула природного газа, насколько велика молекула нефти, каковы размеры пор – крошечных пустот в породе, невидимых глазу, до и после фрекинга? Проведя исследования по этой проблеме с помощью электронных микроскопов и компьютерной томографии тонких срезов с образцов породы, извлеченных из скважин, они получили ответ: молекула нефти могла быть разной – как немного больше молекулы газа, так и превосходить ее по размеру в семь раз. Однако самым важным здесь было то, что молекулы нефти ровно такого размера могли проскальзывать сквозь горловину поры.
Папа вызвал к себе руководителей высшего звена компании. «Все эти парни были подготовлены к тому, чтобы искать газ, – рассказывал Папа. – Наш успех превосходил все наши самые смелые фантазии». Поэтому они были в шоке, когда Папа заявил, что цены на газ вот-вот рухнут и будут оставаться низкими в течение многих лет. Он объявил ошарашенным менеджерам, что компания намерена прекратить поиски сланцевого газа. Вместо этого они должны начать искать сланцевую нефть.
В зале воцарилась тишина. Папа приготовился к самому худшему – люди могли взбунтоваться, сказать: «Марк, ты не в своем уме». Но вместо того они согласились: «О’кей, Марк, мы сделаем это».
