Численность сторонников «Братства» быстро росла, поэтому организация привлекла внимание египетских властей. «Братство» создало секретный аппарат, целью которого стало проведение тайных операций, в том числе убийств. В 1949 г., вскоре после убийства премьер-министра Египта, был убит сам аль-Банна, возможно, из мести. К этому моменту «Братья-мусульмане» уже нашли новые задачи – ожесточенное противостояние новому государству Израиль и сопротивление Соединенным Штатам, которые они считали воплощением новой всепоглощающей светской угрозы, возникшей в послевоенном мире.
В год убийства аль-Банны Сейид Кутб, египетский чиновник и в некотором роде мыслитель, учился на стипендию в Соединенных Штатах. По приезду в США его охватил страх того, сможет ли он устоять перед «греховным соблазном», который его, безусловно, ожидал. Больше всего его тревожила и пугала разнузданная сексуальность, присущая американскому образу жизни, и провокативность американок. Американцев он заклеймил как «безответственную заблудшую толпу, думающую только о похоти и деньгах»
[313].
По возвращении в Египет в 1950 г. он стал одним из лидеров «Братьев-мусульман» и, благодаря своим литературным произведениям, одним из самых известных членов организации. Он внушал организации воинственность и настаивал на жестокости в преследовании ее целей.
В 1952 г. «Братья-мусульмане» в определенном смысле были союзниками военных во время переворота, который привел к власти «свободных офицеров» во главе с полковником Гамалем Абделем Насером. Насер даже предлагал Кутбу занять некоторые посты – шутили даже, что любые, кроме «короля». Но, поскольку Насер избрал путь более светского национализма и арабского социализма и укрепил свою власть, они крепко поссорились.
В 1954 г., после неудавшейся попытки убийства Насера членом «Братьев-мусульман», организация была запрещена. Кутб, которого обвинили в том, что он является членом секретного аппарата группировки, попал в тюрьму. Там он написал серию комментариев, которые были тайком вынесены на свободу и со временем изданы под названием «Вехи на пути». Произведение стало основополагающей работой, проповедующей радикализм.
Кутб утверждал, что современный мир скатился в период доисламского невежества и варварства, который существовал до появления Пророка. Светские мусульмане или даже мусульмане, не соблюдающие строгие ограничения, объявляются «такфир» (вероотступниками), и их убийство будет справедливым. По Кутбу, был нужен «авангард, который со всей решимостью выступит» на восстановление ислама «через жестокую священную войну» и «приведет ислам к предназначенному ему мировому господству». Кутб говорил: «Я написал “Вехи” для этого авангарда».
В 1964 г. Кутб был освобожден из заключения, затем снова арестован за участие в другом заговоре и в 1966 г. казнен. Но его слова, как написал один историк, «отзовутся эхом в ушах поколений молодых мусульман, которые хотят сыграть роль в истории»
[314].
20 ноября 1979 г., через 16 дней после захвата американских заложников в Тегеране, во время предрассветной молитвы в Заповедной мечети в Мекке – главной святыне ислама – раздались выстрелы. Заросший бородатый боевик выхватил микрофон у произносящего слова молитвы имама и начал выкрикивать приказы. Это был Джухайман аль-Утейби, странствующий проповедник и фундаменталист.
Он создал группировку, в которую вошли бывшие военнослужащие национальной гвардии и студенты-теологи из университета Медины. В этом учебном заведении были влиятельные египтяне, принадлежавшие движению «Братья-мусульмане», среди них – младший брат Сейида Кутба. Группировка Джухаймана развивалась под благожелательным присмотром консервативных влиятельных представителей духовенства. Его сторонники были крайне недовольны разительными переменами в материальной и социальной сферах, наступивших после того, как в Саудовскую Аравию хлынули нефтяные деньги и страна начала интегрироваться в мировую экономику. С 1974 по 1978 г. ВВП вырос в два раза. Наступил строительный бум, города менялись на глазах. Страна стремительно богатела, и это богатство открыто демонстрировалось. Расширились возможности получения образования. Саудовцы уезжали учиться в зарубежные университеты, технократы составляли пятилетние планы. Граждане государств Запада все чаще приезжали работать в королевстве.
Последователи Джухаймана были захвачены идеями, которые он изложил в форме нескольких фундаментальных принципов. Джухайман обвинил правительство Саудовской Аравии в ереси и коррупции, подрыве устоев ислама, остро критиковал его за разрешение женщинам получать образование и даже участвовать в телепередачах, за разрешение открывать «христианские посольства» в мусульманской стране и, как за самое страшное прегрешение, – продажу нефти американцам.
Около пятисот вооруженных боевиков Джухаймана проникли вместе с паломниками в огромную Заповедную мечеть. Спецслужбам понадобилось более двух недель на то, чтобы выбить боевиков с занятых позиций, часть из них уничтожить, а остальных задержать. За время инцидента погибло несколько сотен заложников.
Захват Заповедной мечети впоследствии охарактеризовали как «первую крупномасштабную операцию международного джихадистского движения на современном этапе»
[315]. Акцию Джухаймана можно, конечно, назвать провалом. Но она в какой-то степени была и успехом, потому что стала вдохновляющей идеей для молодых исламистов, а его принципы широко распространились среди них.
К этому моменту широко разветвленная джихадистская сеть сформировалась в Египте. Преемник Насера Анвар Садат, привечавший исламистов, потому что нуждался в их помощи, чтобы ослабить влияние сторонников покойного президента, теперь выступил против них. Жена Садата даже осмелилась публично поддержать право женщин разводиться с мужьями. Более того, Садат совершил самый страшный грех – заключил мирный договор с Израилем, за что последний вернул Египту Синайский полуостров, захваченный в 1967 г. 6 октября 1981 г., во время военного парада, трое военных спрыгнули с джипа, бросили несколько гранат и открыли огонь, убив Садата. Руководил акцией 23-летний лейтенант, которого познакомил с принципами Джухаймана его брат, находившийся в Мекке во время теракта в Заповедной мечети. Во время допроса лейтенант сказал, что эти принципы наставили его «на путь мученичества»
[316].
