Как ни странно, в основе всей экономической программы лежит одно необходимое условие – чтобы финансировать Vision 2030, Саудовской Аравии потребуются доходы от продажи нефти. Программа представляет собой попытку за десять с небольшим лет сделать то, на что у «Восточноазиатских тигров» ушло более двух десятилетий
[361]. Необходимо мобилизовать население и привлечь ресурсы. Необходимо изменить систему ценностей – уйти от системы, в основе которой лежат льготы и субсидии, к системе, базирующейся на конкуренции, результативности и эффективности, менее зависимой от решений, принимаемых правительством. Поиск баланса интересов выглядит пугающе. Само понятие «время» должно измениться – стать менее эластичным и более упорядоченным. Критически важной видится вовлеченность населения в реформы. При этом государство должно подстраховаться и подготовиться к смягчению конфликтов, которые могут возникнуть как реакция на перемены.
Как будут реагировать на столь разительные перемены самые консервативные слои населения? «Сопротивляться новому могут представители духовенства, консерваторы и бюрократы, если они почувствуют ослабление своей власти и понижение статуса, – считает один эксперт. – Считается, что молодежь поддерживает Vision 2030, но эта поддержка может улетучиться, если последствия перемен ей не понравятся». Кроме того, можно было предположить, что исламисты сделают все возможное для того, чтобы дестабилизировать обстановку и сорвать реализацию программы. Можно ли будет сделать все намеченное в такие сжатые сроки? «Даже если будет сделано 50 % намеченного, – сказал один саудовец, занимавший высокий пост при короле Абдулле, – то это будет великолепно».
Но путь к реформам и реализации программы Vision 2030 – как и к пересмотру роли Саудовской Аравии в мировой экономике – был внезапно прерван из-за события, произошедшего в Стамбуле в октябре 2018 г. Джамаль Хашогги, журналист и бывший главный редактор саудовской газеты, а также бывший неофициальный представитель некоторых членов королевской семьи, годом ранее переселился в Соединенные Штаты. Он стал сотрудничать с газетой Washington Post, в которой публиковал статьи, содержащие критику властей и запретов на инакомыслие в арабском мире.
В Стамбуле он зашел в здание консульства Саудовской Аравии за документами, подтверждающими развод, чтобы иметь возможность жениться снова. Обратно Хашогги уже не вышел. Он был жестоко убит в здании консульства командой из 15 агентов, прибывшей из Эр-Рияда. Однако злодеи не могли предусмотреть, что турецкие спецслужбы смогут сделать звукозапись убийства. Затем турки начали публиковать запись, постепенно сливая деталь за деталью. Реакция саудовцев менялась. Сначала они полностью отрицали убийство, но по мере того, как открывались все новые и новые детали, они осуждали жестокость и говорили о драке. В конце концов саудовцы признали, что за убийством стоят некие высокопоставленные фигуры из Эр-Рияда.
Если бы не турки, то судьба Хашогги так и осталась бы неизвестной. Но что за причина побудила турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана действовать таким образом? Было ли это негодование из-за того, что банда убийц прилетела в Стамбул и, игнорируя суверенитет Турции, жестоко убила журналиста, имевшего теплые отношения с турецким руководством? Может быть, турки хотели получить от саудовцев некую уступку? Или они намеревались приструнить кронпринца, который, с их точки зрения, хотел стать доминирующей фигурой в регионе, и воспользоваться возможностью продемонстрировать роль Турции в регионе, которую Эрдоган называет «продолжением Османов»? «История Турции и ее географическое положение, – говорит президент, – делают ее единственной страной, которая может возглавлять исламский мир». Или, возможно, это было еще одно сражение в долгой войне между «Братьями-мусульманами» и политическим исламом с одной стороны и правящими династиями стран Персидского залива и их союзника Египта – с другой?
[362]
Отношения с Соединенными Штатами уже осложнились на другом фронте. В мае 2017 г. свой первый зарубежный визит в качестве президента Соединенных Штатов Дональд Трамп совершил в Саудовскую Аравию, где он и король Салман совместно выступили ведущими саммита лидеров арабских и мусульманских стран. Они же вместе открыли антитеррористический центр, желание принять участие в работе которого выразили и другие арабские страны. Среди них был Катар, граничащий с Саудовской Аравией крошечный эмират, основой экономики которого является экспорт газа. Однако уже тогда в отношениях Катара с другими государствами зоны Персидского залива существовала напряженность, которая постепенно усиливалась.
Через две недели, 5 июня 2017 г., Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты внезапно разорвали дипломатические отношения с Катаром и объявили о введении блокады и эмбарго. Была прервана телефонная связь. Гражданам Саудовской Аравии и ОАЭ было предписано вернуться на родину. К антикатарской кампании присоединились Египет и Бахрейн. Власти Саудовской Аравии и ОАЭ заявили, что Катар продолжает финансировать и привечать исламских экстремистов и заигрывать с Ираном. Но наиболее острые критические замечания заключались в том, что Катар поддерживает «Братьев-мусульман» и других исламистов, предпринимает враждебные действия против соседей через свою телевизионную сеть «Аль-Джазира», как предоставляя платформу для экстремальных имамов, так и своими агрессивными и критическими новостными репортажами.
Противостояние сохраняется. Но Катар – это очень богатая страна. Он быстро нашел новых поставщиков продуктов питания, закупавшихся до сих пор в Саудовской Аравии, и организовал перевозку тысяч коров самолетами. Турция, стремящаяся усилить свою роль в регионе и помнящая об османском прошлом, сразу перебросила в Катар несколько тысяч солдат и обустроила там военную базу, чем вызвала возмущение Саудовской Аравии и Эмиратов. Еще больше их возмущают отношения Катара и Ирана. Один катарский политик объяснил: «Иран – наш сосед, и мы должны относиться к нему как к соседу». Объем импорта продовольствия из Ирана резко вырос, он открыл свое воздушное пространство для Катара, который оказался лишен доступа в воздушное пространство своих арабских соседей. Помимо всего прочего, Катар, газовые доходы которого намного выше денег, которые он выручает от торговли нефтью, вышел из ОПЕК, объяснив свой шаг доминированием Саудовской Аравии в этой организации.
У Катара есть три козыря в этом противостоянии. Во-первых, это масштабы и глобальная значимость его экспорта СПГ. Во-вторых, его богатство. Фонд национального благосостояния Катара занимается инвестициями по всему миру, включая покупку 25 % акций материнской компании British Air. В-третьих, и это самое главное, – его уникальное стратегическое сотрудничество с Соединенными Штатами. В Катаре расположена крупная американская военно-воздушная база, где служат 10 000 солдат и офицеров. Один из генералов ВВС США заявил как-то, что Катар «благодаря своему очень выгодному стратегическому положению является просто пупом земли». Кроме того, в Катаре находится передовой штаб Центрального командования Вооруженных сил США. Это одно из противостояний, которые Соединенные Штаты очень хотели бы видеть законченными
[363].
