Трудностей в реализации этих планов было множество. Для тех немцев, кто отправился на Восток только в интересах собственного обогащения, были характерны некомпетентность в работе, эгоизм и продажность. Вместо того чтобы проявить больше понимания в своем деле, они создали систему управления, преследуя только свои личные интересы. Возможно, наиболее существенным препятствием для воплощения в жизнь планов Берлина был ход войны и положение оккупационного режима. Целый ряд непредвиденных обстоятельств потребовал отказа от фантастических проектов будущего и возвращения к повседневным реалиям.
По мере продолжения войны и разрушения промышленности Германии тотальная война делала необходимым использовать каждый ресурс, которым еще располагал рейх. Одерживая победы, Берлин мог позволить себе отказаться от помощи завоеванного народа. Терпя поражения, необходимо было отбросить догматические предписания и взглянуть в лицо реальности, руководствуясь только эгоистическими интересами. Побочный продукт всех этих нелегких изменений тактики – вынужденные «уступки» уже враждебному населению оккупированного Востока.
На вопрос, привела бы экономическая политика Берлина к ожидаемым им результатам, не проиграй он войну, трудно дать однозначный ответ. Немецкая оккупация продолжалась слишком краткое время, чтобы можно было успеть выполнить нацистскую программу; к тому же военные условия вынуждали значительно отклоняться от намеченных целей. Невозможно также рассматривать немецкий опыт в качестве пробной альтернативы советским экономическим институтам: аномальные условия, которые породила советская эвакуация и ее политика выжженной земли, привели к складыванию совершенно нетипичной ситуации.
Однако Берлин так и не достиг своей самой главной цели: обеспечить существенный вклад Востока в дело экономической помощи воюющей Германии. Согласно имеющимся немецким статистическим данным, поставки несельскохозяйственного сырья в Германию оценивались приблизительно в 725 млн немецких марок. В то же время стоимость импортируемого в восточные области оборудования и угля (без учета поставок вермахту, воевавшему на Востоке) составляла 535 млн марок. Таким образом, чистый доход равнялся всего лишь 190 млн марок. Правда, к этому следует добавить не только стоимость постоя солдат в домах местного населения и транспорта, не учитываемую статистикой, но использование в качестве рабочей силы для нужд армии местных жителей, что оценивалось в 500 млн марок. Но даже с учетом поставок сельскохозяйственной продукции (чистый импорт 3 млн 500 тысяч марок) результат не впечатляет.
Несмотря на то что эти официальные показатели довольно низкие, они свидетельствуют о вполне реальных результатах. Вклад в экономику рейха оккупированного Востока, несмотря на варварскую эксплуатацию его обширных ресурсов и большую территорию, составлял только седьмую часть от того, что рейх получил из Франции!
Если вклад завоеванной России, Украины, Крыма и Белоруссии был меньше, чем ожидало руководство Германии и западные аналитики, то политика эксплуатации, как по своим целям, так и методам, привела к отчуждению подавляющей части коренного населения на оккупированных территориях. К тому времени, когда Германия, в свою очередь, перешла к политике «выжженной земли», большинство населения уже находилось в оппозиции. Начав отступление, немцы уже не сдерживали себя ни в чем, и были предприняты запоздалые попытки эвакуировать или разрушить все, что только было возможно. 60 миллионов советских людей, живших в немецкой оккупации, оказались в преддверии окончания Второй мировой войны на разграбленной и обездоленной территории.
Глава 19
Военнопленные
Предпосылки нацизма
Три группы советских граждан были объектом пристального внимания Германии: военнопленные, принудительно мобилизованные работники, трудившиеся на рейх, и коллаборационисты, участники военных формирований, сражавшиеся на стороне Германии. Первыми, с кем пришлось иметь дело нацистам, были военнопленные.
Вопрос о дальнейшей судьбе военнопленных, можно сказать, особо не обсуждался. Нацисты рассчитывали на то, что война будет короткой, и потому штаб Розенберга был занят только перспективными проектами. Военные отнеслись к этой проблеме формально и не были готовы решать ее. Было лишь одно исключение из общего правила – «приказ о комиссарах» Гитлера, предписывавший ликвидацию всех советских военных политработников, попавших в плен.
Приказ, отданный еще до войны, делил советских военнопленных на отдельные категории, что зависело от того, в подчинении какой армейской структуры они находились. В зоне боевых действий за пленных отвечало Главное командование сухопутных войск (ОКХ); в тыловой зоне – отдел по делам военнопленных общего управления ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта). Кроме армии за проведение отдельных операций (ликвидация военнопленных и другие акции устрашения) отвечали СС.
Проблема приняла невиданные масштабы особенно в первые месяцы войны на Восточном фронте из-за неожиданно большого числа пленных, попавших в руки немцев. К середине декабря 1941 г. Германия захватила 2 млн 500 тысяч советских пленных. Немецкая армия, упорно продвигавшаяся вперед и зачастую сама недостаточно снабжавшаяся, не обращала должного внимания (а иногда и не могла) на миллионы голодных и оборванных пленных, собранных в импровизированных лагерях, тут и там устроенных в оккупированных областях.
Отчасти из-за непредвиденных обстоятельств отношение к пленным было наплевательским и неподобающим, но в основе его лежало прежде всего представление об «унтерменшах». «Беспощадные и энергичные действия, – заявлял отдел по делам военнопленных, – будут предприняты при малейших признаках сопротивления» со стороны советских пленных. «Радикальное подавление любого сопротивления – активного или пассивного!» – гласил приказ. После начала вторжения в инструкциях командованию тыла говорилось: «Наряду с обязанностью поддерживать престиж и достоинство германской армии каждый немецкий солдат должен сохранять дистанцию в отношениях с советскими военнопленными, принимая во внимание озлобленность и нечеловеческую жестокость русских во время боя… В частности, совершившие побег военнопленные должны расстреливаться без предупреждения».
В подходе к подобным «основным» положениям расхождений не было. Однако вскоре назрели конфликты вокруг двух основных проблем: использование пленных в качестве рабочей силы и проведение национальной политики Германии в отношении пленных.
Показатели отношений: труд и национальность
Согласно инструкциям, принятым еще до вторжения, из взятых в плен солдат противника могли формироваться трудовые роты, но это было делом только «боевых частей, и использовали их для проведения вспомогательных работ (прокладка дорог и строительство мостов, очистка местности и тому подобное)». Не предполагалось «использовать труд пленных в экономике Германии». Этот запрет действовал на протяжении нескольких месяцев. Уже поздней осенью Геринг отдал приказ заменить в зоне боевых действий немецкие строительные батальоны военнопленными, потому что «немецкие квалифицированные рабочие должны трудиться на оружейных заводах. Копка земли и дробление камней не их задача. Для этого имеются русские». Первоначально сам Гитлер запретил использовать русских военнопленных на работах в рейхе. Это решение было явно мотивировано намерением снизить нагрузку на транспорт и, что не менее важно, опасением расового смешения в результате контактов немцев с «унтерменшами».
