Розенберг с самого начала выступал против этой схемы, и Гитлер встал на его сторону. Восток должен был считаться отдельной категорией; разгон исполнительной власти считался теоретически нежизнеспособным решением, даже если на практике оно с лихвой демонстрировало свою эффективность. Таким образом, Берлин пошел по пути создания территориального министерства, которое в теории должно было нести всю ответственность за новый Восток. Не сказать, что это решение было с легкостью воспринято конкурентами в правительстве. Весной 1942 г. у Розенберга были веские причины жаловаться, что одной из трудностей в его деятельности было то, что «верховные власти рейха естественно [sic!] не желали без протеста признавать такое новое министерство… Мы боролись с этой проблемой на протяжении нескольких месяцев… Мы отказывались становиться их мальчиками на побегушках…».
Учитывая масштабы районов, подлежавших управлению, задачи немецких чиновников на Востоке были неизмеримо грандиозней, чем задачи их коллег в рейхе. Концепция России как «немецкой Индии» не подразумевала наличие развернутого самоуправления. Даже на низших уровнях комендант города, немецкий управляющий молочного хозяйства или сельскохозяйственный чиновник были наделены гораздо большими прерогативами и, что более важно на практике, имели много возможностей потакать своим собственным прихотям и придерживаться настолько произвольной политики, насколько позволяла их совесть и сноровка. В сложившихся условиях качество и компетентность персонала, отобранного для работы на Востоке, приобрели первостепенное значение.
Золотые фазаны
По мере того как Третий рейх захватывал страну за страной, все больше должностных лиц призывалось на должности в правительственных и оккупационных структурах. СССР оказался последним, и ему пришлось довольствоваться остатками немецких «экспертов». Когда министерства призвали предоставить свои квоты государственных служащих для нового «восточного корпуса фюрера», они увидели в этом призыве благоприятную возможность избавиться от личных врагов, неприятных сотрудников и некомпетентных бездельников. Кроме того, Розенбергу не удалось завербовать одних из лучших квалифицированных людей, потому что они служили в армии или в министерстве иностранных дел и их не отпустили на службу в его ведомстве; другие «эксперты по России» старательно избегали призыва к работе с OMi.
Результатом стало «пестрое и беспорядочное скопление гаулейтеров, крайслейтеров, чиновников партии и трудового фронта и множества лидеров СА всех рангов, занявших высокие посты в гражданской администрации, прослушав несколько вводных лекций, проведенных сотрудниками Розенберга в нацистской школе подготовки в Кроссинзе».
Каким бы важным фактором ни было отсутствие у них узких знаний и специальной подготовки, именно такие люди были задействованы на Востоке. Как причитал один немецкий профессор во время войны, возник огромный штат новых господ, которые были «бюргерами без кругозора или изысканности: филистерами, норовящими поиграть в господ». Журналист, путешествовавший по Украине с Розенбергом в 1943 г., был вынужден напечатать, что «не все откликнувшиеся на зов долга на Востоке были мотивированы чистым идеализмом» и что многие просто стремились к «беззаботной жизни без назойливого контроля и с обилием провианта». К многочисленным образовавшимся во время войны терминам с корнем Ost саркастичные критики инициативы Розенберга добавили еще один: Ostniete – «восточная пустышка». За надменное поведение и желто-коричневую униформу чиновники OMi были уничижительно прозваны Gold-fasanen – «золотыми фазанами».
Ввиду нехватки рабочей силы (и не забывая об Индии на перспективу) Гитлер хотел, чтобы немецких чиновников на Востоке было «как можно меньше». Тем не менее своей экономией людских ресурсов он лишь создал еще более благоприятные условия дла беспрепятственного злоупотребления властью. Закрыв глаза на эту проблему, он с нетерпением ожидал результатов правления на Востоке: «Тогда возникнет новый тип людей, настоящие хозяева, которым, разумеется, на Западе не найдется применения, – наместники».
Рейхскомиссары, конечно, оправдали эти ожидания. Кох был настоящим самодержцем на Украине. Лозе, владыку Белоруссии и стран Прибалтики, интересовали только «замки, отели и административные дворцы». Однажды, когда Альфред Мейер, будучи не совсем трезвым, упрекнул Лозе в непоследовательности, тот (по словам очевидца) выкрикнул: «Я работаю не для себя! Я работаю, чтобы мой только что родившийся сын когда-нибудь смог надеть на голову унаследованную герцогскую корону».
В сложившихся обстоятельствах гражданские должностные лица не могли не стать объектом ненависти как для своих подчиненных, так и для конкурентов. Несмотря на мотивацию и идеологию нацистской элиты, оккупационный эксперимент был крайне затруднен чрезмерно запутанным, неэффективным управлением и низким уровнем бюрократического аппарата, который вел дела Востока в течение нескольких лет.
Часть вторая
Народы и политика
Глава 6
Германия и Украина: эмигранты и националисты
Украина в немецких планах
Из всех восточных регионов, завоеванных Третьим рейхом, Украина была, безусловно, самым важным. Это была самая большая советская республика, которую немцы оккупировали в полном объеме, и удерживали они ее дольше, чем те части Великой России, которые им удалось захватить. Украина была непревзойденным поставщиком продовольствия и рабочей силы.
При составлении своей политики Берлин мог опираться на целое поколение немецкого политического мышления. Если до Первой мировой войны Германия, как и большинство других стран, рассматривала Украину как «маленькую Россию» – скорее как любопытное этнографическое явление, нежели как автономную политическую силу, – то крах царской империи вынудил центральные державы уделить Украине особое внимание. Брест-Литовск (заключение мирного договора 3 марта 1918 г.) и формирование украинского правительства весной 1918 г. под защитой немецких орудий породили новую ориентацию, главными героями которой были как военные лидеры, такие как генерал Людендорф, так и крупные ученые, такие как Пауль Рорбах (1869–1956). Некоторые рассматривали Украину как самого восточного члена новой контролируемой Германией Mitteleuropa
[16]; другие – как источник зерна; третьи – как ниспосланный свыше ключ к традиционному союзу сил континента; германо-украинский альянс был естественным оплотом как против России, так и против Польши, которая восстала из руин войны с бывшей австрийской западной частью Украины, Галицией, в составе своей территории. Когда в конце Гражданской войны Великая Украина снова вошла в состав Советского Союза, Галиция стала центром политической жизни Украины – как очагом ненависти к Польше, так и мини-версией «Пьемонта», которую украинские националисты стремились превратить в действующую базу операций по «освобождению» Советской Украины. Некоторые западные украинцы ставили на немецкую поддержку в своих планах по воссоединению и обретению независимости, а они, в свою очередь, должны были оказать Берлину содействие в борьбе против Варшавы и Москвы.
