Не случайно Гиммлер был последователен в отстаивании подобной постановки вопроса. В то время как Гитлер отдавал подробные директивы о лимитах и сроках исполнения программы колонизации, именно части СС были призваны воплотить в жизнь эти фантастические планы. В «империю» Гиммлера входили главное управление по вопросам расы и поселения (RuSHA), имперский комиссариат по делам укрепления немецкой народности (RKFDV) и другие учреждения, ответственные за миграцию и расселение в первую очередь этнических немцев. СС, будучи германской элитой, должны были обеспечить для отправки на Восток «расово полноценную» рабочую силу. Проект имел столь сверхъестественную власть над умами нацистских вождей, что даже в октябре 1943 г., когда немецкие армии отступали по всему фронту, Гиммлер все еще продолжал утверждать: «Для нас окончание войны будет означать, что открылась дорога, ведущая на восток… Мы передвинем границы немецких поселений на 500 км к востоку… на территории безопасные в военном отношении для наших внуков и правнуков».
Крым и некоторые районы рейхскомиссариата «Остланд» должны были стать «имперскими землями» – не колониальными территориями, но интегральной частью Германского государства. С одобрения Гитлера были разработаны далеко идущие планы миграции этнических немцев из других частей земного шара.
В отличие от Крыма, где проводить политику онемечивания в отношении коренного населения было весьма проблематично, рейхскомиссариат «Остланд» должен был стать «частью великого германского рейха». Розенберг в своей первой директиве, направленной Лозе, писал, что этого можно добиться посредством «1) онемечивания расово полноценного населения, 2) колонизации территории немецкими переселенцами и 3) высылки нежелательных элементов». Все эти три цели оставались неизменными на протяжении всей войны. В своей речи в марте 1942 г. Гиммлер вновь подчеркнул, что первый послевоенный пятилетний план переселения должен «привести, по крайней мере, к складыванию немецкого правящего слоя в Крыму и Прибалтике». Переселение непокорного и неполноценного населения во внутренние области, в Белоруссию или «Московию», в ближайшем будущем было вопросом решенным и само собой разумеющимся. А возвращение прибалтийских немцев, которые вынужденно покинули свою родину в 1940 г., уже началось.
Первой областью, намеченной для переселения немцев и, как это ни парадоксально, ближайшей к линии фронта, была Эстония. Здесь, как было принято считать, германское влияние было наибольшим
[53]. Но еще до того, как началось выполнение плана переселения, эта страна
[54] оказалась под ударом наступавших советских войск. Ингрия стала единственной областью, которой коснулась эта программа.
Ингрия, или Ингерманландия, занимала территорию между озерами Чудским и Онежским. Эту область некогда населяли финские племена, теперь уже потерявшие свою этническую и культурную самобытность. Проект «Ингрия» был возрожден. Согласно пожеланиям Гитлера Крым и Ингрия должны были быть колонизованы в первую очередь. В подробно разработанном в середине 1942 г. плане для переселения колонистов помимо Крыма намечались «Ингрия и район Петербурга». Некоторые рассматривали это как попытку оправдать продвижение границ Эстонии и Латвии вплоть до окрестностей Ленинграда. В итоге, из-за зашедшей в тупик ситуации с Ленинградом в середине 1942 г., появилась идея преобразовать этот район в отдельный главный округ (Hauptbezirk), который не входил бы в рейхскомиссариат «Остланд», но непосредственно подчинялся Берлину. Так как министерство Розенберга и СС не хотели передавать его ни в рейхскомиссариат «Московия», ни в «Остланд», ни Финляндии, идея такого анклава помогла бы разрешить безвыходную ситуацию и открыть дорогу к немедленному заселению этого района. Немецкой прессе не потребовалось много времени, чтобы начать писать о «немецком» характере Ингрии, чтобы оправдать необходимость ее заселения.
В процессе подготовки к переселению было решено депортировать жителей Ингрии. В начале 1942 г. финское правительство было поставлено в известность, что оно может «принять обратно» местных жителей, но ничего не было сделано, кроме переселения отдельных добровольцев, вплоть до 1943 г. После обмена посланиями финско-немецкая инспекционная комиссия посетила район, и 6 октября 1943 г. в Риге было подписано соглашение о «репатриации» (совершенно неверный в данном случае термин), позднее получившее дипломатическое подтверждение. В результате к весне 1944 г. было выселено около 65 тысяч мужчин и женщин. Нелепая операция решила несуществовавшую проблему национальных меньшинств и создала новую в Финляндии. Что касалось немецких планов колонизации Ингрии, то они остались на бумаге.
Генеральный план «Ост»
Ответственность за составление детальных планов по программе колонизации территорий несло управление планирования СС «имперского комиссариата по делам укрепления германизма», которое возглавлял профессор Конрад Мейер-Хетлинг. Его работники представили Гиммлеру подробный план в мае 1942 г. под названием «генеральный план «Ост».
В дополнение к временным немецким поселениям на Востоке в виде «опорных пунктов» должны были прибыть постоянные поселенцы; при этом предусматривалась организация территориально-административных единиц, называемых «марками». На время переселения колонистов эти марки выводились из-под управления гражданской администрации и передавались под юрисдикцию СС. Каким бы амбициозным ни казался генеральный план «Ост», он был менее радикальным, чем от него можно было ожидать в сравнении с другими начинаниями Гитлера и Гиммлера. Во время первого этапа в области, отходившие к рейху, должно было переселиться большое количество поселенцев. Однако к концу первых 25 лет их число в «переселенческих марках» должно было составить всего лишь 3,5 миллиона.
Те местные жители, которых «не представлялось возможным онемечить», должны быть переселены далее на Восток, если потребуется, то и силой. «Трезво» оценив ситуацию, было также решено оставить на месте некоторых из них для выполнения черновых работ у новых германских хозяев. Во всяком случае, местное население не могло бы владеть землей и иметь денежный капитал.
Постепенно марки должны были стать господствующей формой территориальной организации. Тем временем на весь период миграции сохранились два других типа немецких поселений. С одной стороны, продолжали существование «опорные пункты» с немецким населением и исполняющие административные, хозяйственные и военные функции. По мнению Гитлера, «немцы – и это самое существенное – должны создать для себя закрытое общество, подобное крепости».
Он заявил: «Должна быть создана система военных опорных пунктов, которая сможет контролировать всю оккупированную страну. Все немцы, живущие на восточных территориях, должны поддерживать личный контакт с этими опорными пунктами». Они будут располагать мобильными частями, достаточными для того, чтобы подавить любое сопротивление оставшихся коренных жителей. В то же время сам процесс становления сельских поселений также должен будет служить военным целям. Вместо того чтобы содержать сильные армии на Востоке, Гитлер думал о создании особой военной границы, на которой немецкие «солдаты-крестьяне» будут служить и как пионеры-фермеры, и как бойцы, способные дать отпор любому нападению с Востока. Появилось множество исследовательских работ, в которых обобщался прежний опыт организации военных границ начиная со станиц казаков и вплоть до австро-венгерских поселений (так называемая «военная граница» на границе с Османской империей). Поскольку Гитлер не ждал «формального, юридически зафиксированного окончания войны», но предвидел просто перемещение русских сил в «Азию», можно было заявить в печати, что «тем или иным образом открытая военная граница будет существовать в течение длительного времени». Гиммлер предсказывал, что «мы будем постоянно иметь восточную военную границу, которая, будучи всегда подвижной, даст нам возможность вечно быть молодыми…».
