Участники целого ряда конференций, состоявшихся в первой половине декабря 1941 г., были более склонны принять план реформы. С согласия экономического штаба и министерства оккупированных восточных территорий было рекомендовано приступить к постепенному преобразованию колхозов в «общины», чтобы в дальнейшем перейти к «индивидуальным формам хозяйствования». Несмотря на противодействие Бакке, проект декрета был представлен 16 декабря для окончательного одобрения. Теперь, когда основное решение было принято, Гитлер должен был одобрить декрет. Армия требовала его быстрого принятия, чтобы начать использовать в пропагандистских целях антиколхозную тематику, тогда как экономические организации стремились запустить реформы до наступления посевной кампании.
Кроме Бакке доставляли беспокойство шумные протесты Лозе и Коха. Рейхскомиссар «Остланда» Лозе продолжал утверждать, что реформа имеет политическое, а не экономическое значение. Принимая во внимание официальную точку зрения, что оккупированный Восток был колонией, любая аграрная реформа противоречила интересам Германии. Лозе также обоснованно аргументировал, что предложенные меры были слишком незначительны, чтобы местное население начало относиться к немцам с симпатией. В то же время вели эти меры к ослаблению немецкого контроля, и для Лозе было аксиомой, что конфликтов было бы меньше, будь большим контроль со стороны немцев.
Когда Кох узнал о проекте, он полетел в Берлин, чтобы заявить страстный протест, обвиняя Розенберга в «разделе земли, что была добыта кровью немецких солдат». Когда его попросили выдвинуть контрпредложение, Кох набросал непоследовательный план, согласно которому при условии сохранения колхозов местному населению будет позволено выбирать управляющих для своей деревни и района. Эта последняя нелепая идея Коха дала Розенбергу и его соратникам возможность для критики рейхскомиссара. Министр восточных территорий вспоминал впоследствии о своем споре с Кохом: «…Рейхскомиссар Украины внезапно заявил, что выборы (!) должны быть проведены по всей Украине; в результате будут заложены основы украинской администрации (избраны главы районов, мэры). Другими словами, покончив со старой выборной системой в Германии, теперь мы можем ввести ее у покоренных народов Востока; тем самым это будет способствовать упразднению нашего авторитарного управления».
Последняя решающая конференция прошла 15 февраля 1942 г. Гитлер детально изучил предложение Шиллера, а затем ознакомился с контрпланом Коха. К удивлению всех, фюрер, который раньше столь упорно выступал против раздела колхозов, теперь принял план реформы, едко высмеяв «выборную программу» Коха. Получив одобрение Гитлера, Розенберг мог теперь законодательно оформить аграрную реформу.
Решение Гитлера означало, что он не рассматривал реформу как отход от принципов колхозного строя. К этому времени положение на фронте привело его к осознанию экономических потребностей рейха. Более того, в реформе содержалась оговорка, предложенная Гиммлером (и принятая Гитлером): земля передается крестьянам в пользование, но не в их собственность.
Конечно, немедленное и полное упразднение колхозов не было целью аграрной реформы. Ее намечалось провести в несколько этапов, причем следовало действовать таким образом, чтобы «оставить открытыми все возможности» (о чем заявили сами ее составители). Тем не менее знаменательно, что даже проект реформы встретил сильное противодействие, и не только со стороны специалистов, отрицавших возможность ее проведения в жизнь с точки зрения экономики, но и со стороны политиков, отрицавших ее уместность и необходимость.
Декрет об аграрной реформе
Новый декрет об аграрной реформе был подписан и стал законом 15 февраля 1942 г. и опубликован 26 февраля. Автором преамбулы и завершающего декрет обращения, подробных инструкций пропагандистам и аграрным экспертам на Востоке был Розенберг. Текст закона был собран в нескольких объемных брошюрах и отпечатан в миллионах копий. В преамбуле Розенберг попытался предупредить разочарование крестьян в узкой направленности долго ожидаемой реформы: «…Я знаю, что вы хотите пользоваться всеми плодами вашего труда для себя, своих семей и своих деревенских общин. Однако сейчас я взываю к вашему здравому смыслу. Вы поймете, что после падения поголовья скота, ставшего следствием политики большевиков, после разрушения столь многих деревень и орудий труда вследствие войны, вначале потребуется переходный период для преодоления ужасных последствий убийственного колхозного законодательства». Новый декрет был знаком готовности Германии изменить колхозную систему, как заявил Розенберг. Но при условии, что население поступит так, как хотят немцы. Колхозники смогут воспользоваться «плодами своего труда» согласно своему вкладу в общий труд. Снова имела место политика кнута и пряника.
Декрет аннулировал все советские декреты и постановления, касавшиеся колхозов. Отныне колхозы называли общинными хозяйствами [Gemeinwirtschaften], что явно указывало на попытку возродить досоветское понятие «деревенская община». Она должна была служить «переходной формой», а общины на это время – работать по-прежнему «согласно директивам немецкой администрации». Для тех крестьян, которые мечтали хозяйствовать на своей собственной земле, это было горьким разочарованием. Было заявлено, что, как и при колхозной системе, «общинная земля должна обрабатываться всеми членами общины», а все работоспособные жители деревни «обязаны работать». Немцы, как и прежде, определяли квоты на поставки зерна, и главы общин несли ответственность за их своевременное и полное выполнение.
Были и некоторые послабления. Личные участки объявлялись частной собственностью и освобождались от уплаты налогов, как было обещано ранее и уже происходило осенью 1941 г. Размер личных участков земли мог быть увеличен «до тех пределов, пока это не мешает крестьянам трудиться в общине». Для этого требовалось разрешение местной администрации, на которое немецкие чиновники могли наложить вето (статья Б). Это было, по сути, небольшое отступление от основного обещания увеличить площадь хозяйств, данного еще в предыдущем августе. Кроме того, согласно личному пожеланию Гитлера, разрешение на увеличение площади личных участков следовало «спускать на тормозах» из опасений превращения местного жителя в землевладельца.
Общины были удивительно похожи на советские колхозы. Несомненно, они не были добровольными кооперативами с правом свободного вступления и выхода. Вся система была построена таким образом, что преимущества получали те, кто был наиболее лоялен и упорно работал на немцев. Даже в вопросе увеличения личных участков преимущество давали тем, кто «показал свою способность работать». Большое хождение имел плакат «Работай больше – твоя жизнь будет лучше». Другой плакат, распространяемый на Украине, угрожал всем «бездельникам», тем, кто сознательно не выполняет своих обязанностей, «наказанием и принудительными работами».
В общине сохранялся один из главных источников крестьянского недовольства: система трудодней, то есть учета «рабочих дней», рассчитываемых согласно характеру выполняемых работ. От каждого члена общины требовалось строго определенное количество трудодней. Немецкие чиновники понимали всю непопулярность этой системы и выступали за ее отмену. Однако реформаторы о ней не упомянули, и на практике она осталась практически неизменной. Альтернативой ей были фиксированные тарифы заработной платы и оплата наличными. Шиллер утверждал, что это будет также непопулярным решением и, более того, невозможным, пока сохраняются основы колхозной системы, и денежные выплаты менее привлекательны, чем оплата натурой.
