Возможно, наиболее настойчивое требование быстрых и политически оправданных перемен исходило от некоторых армейских кругов, и особенно от военной администрации. Как докладывал офицер разведки 2-й полевой армии в конце 1942 г., «…снова и снова все указывает на то, что справедливая, твердая и последовательная реализация аграрной политики – в том числе и раздел земли – единственное средство в нашем распоряжении, способное улучшить материальное положение населения хотя бы в этом одном отношении».
В октябре 1942 г. порядка 40 офицеров Генерального штаба и военной администрации посетили конференцию под председательством полковника фон Альтенштадта в Виннице, на которой обсуждалась немецкая аграрная политика. Было сделано несколько докладов, одним из которых был доклад Шиллера, после чего Клаус фон Штауффенберг, в будущем полковник и участник покушения против Гитлера, взял слово и в своей страстной получасовой, произнесенной экспромтом речи подверг уничтожающей критике немецкую политику. Рейх, восклицал он, сеет ненависть, которая вызреет в следующем поколении. Ключом к победе было привлечь на свою сторону симпатии населения Востока и добиться его поддержки!
Тот же самый дух, хотя и в более сдержанной форме, витал на знаменитой декабрьской конференции представителей армии и министерства оккупированных восточных территорий. Делегат от группы армий «Север» подчеркивал, что квоты поставок слишком высоки и их можно выполнить не более чем на 60–70 процентов. В районе расположения их армейской группировки войска занимаются бесконечными реквизициями; часто в протоколе встречается фраза: «Крестьянин был вынужден отдать свою лошадь, свой скот и даже свою последнюю корову». Именно такие действия санкционировал Гитлер. В протокол конференции была внесена рекомендация, что в случае, «если крестьяне соберут большой урожай, то большую его часть они могут оставить для себя. Проводя аграрную реформу, следует проявлять большее снисхождение к сельскому населению, в противном случае эффект будет абсолютно нулевым».
Этот призыв прозвучал в то время, когда Гитлер приказал военным оставаться вне политики и Розенберг получил приказ не вмешиваться в военные дела. Еще одна попытка перемен сверху была пресечена, но критический настрой остался. Несколько дней спустя фон Альтенштадт снова выступил против применения понятия «унтерменш» в политике и неправильной трактовки понятия «аграрная реформа». Он призвал к быстрым и решительным действиям: «принимая во внимание ситуацию на Востоке, нельзя терять ни минуты».
Несколько недель спустя были приняты новые директивы по сельскому хозяйству. В конце января 1943 г. экономический штаб «Ост» отдал распоряжение за лучшие результаты работы и получение более высоких урожаев «вознаграждать крестьян большим количеством товаров и премиальных». Через краткое время было вновь заявлено, что основная проблема сельскохозяйственного производства – «соответствующее отношение к людям». Согласно директиве штаба, «особое внимание должно быть обращено на справедливое и надлежащее отношение к трудящемуся сельскому населению, и в данном случае не будут лишними применение наказаний или подобные меры». В тот же самый месяц после Сталинградской битвы
[60] фельдмаршал Манштейн отдал приказ о дальнейшем развертывании реформы в районе ответственности его группы армий «Юг»
[61]. В это же время фельдмаршал фон Клейст принял директивы (с далеко идущими последствиями) об отношении к гражданскому населению. Несмотря на протесты Шиллера и Рикке, по мнению которых он «зашел слишком далеко и был слишком поспешен в своих действиях», Клейст отдал распоряжение о преобразовании еще большего числа общин в товарищества и о дальнейшей раздаче участков в частную собственность. Он заявил: «Квоты поставок продукции сельского хозяйства не должны превышать 80 процентов от ее общего количества, подобного не было и при большевиках… Ни при каких обстоятельствах последняя корова, свинья, овца и тому подобное не должны отбираться у крестьянина».
Аргументы пересекались странным образом. Рикке критиковал Коха за отказ поддержать реформу, потому что опасался, что это неблагоприятно скажется на поставках продовольствия в Германию. В то же время он поддержал Шиллера в его нападках на директиву Клейста, которая была направлена для ознакомления непосредственно самому Гитлеру. Во время кризиса, как он утверждал, никто не может обещать, что у крестьянина не заберут последнюю корову. Теперь уже Рикке, который обвинил Коха в навешивании на украинцев ярлыка «илоты», был заклеймен Клейстом как приверженец «теории илотов».
Все это уже не имело большого значения, и было слишком поздно. Сталинград стал реальностью, а в Берлине была провозглашена тотальная война. В теле нацистского Голиафа появились первые трещины, войска союзных держав готовились к высадке на континент, а гражданское население на Востоке было охвачено недовольством и гневом, и Берлин уже не пользовался той поддержкой, которой ему удалось добиться двумя годами ранее. Постепенно разработчиков аграрной политики охватило чувство пессимизма. В 1942 г. Гитлер обрушил свой гнев на тех, кто вел «пораженческие разговоры» о малом количестве продовольствия, которое можно получить на Востоке. Теперь, в середине 1943 г., берлинская пресса писала о «латентном кризисе» в сельском хозяйстве Украины. Даже Герберт Бакке, опора немецкого экономического эгоцентризма, в конфиденциальной беседе признал, что половина сражения проиграна. Он распространял копии лекции профессора Эмиля Ворманна, эксперта и директора Берлинского института европейских сельскохозяйственных исследований, в качестве документа «особой важности». Его автор утверждал, что «вследствие потери территории и низкого урожая поставки сельскохозяйственной продукции из оккупированной части России будут в текущем году меньше…».
От владения к собственности
По мере все более интенсивной эксплуатации ресурсов Востока не прекращались попытки как-то «успокоить» население. К началу 1943 г. назрел новый кризис и началось обсуждение неких новых уступок, чтобы задобрить крестьянство и получить его поддержку. С того времени, как был опубликован аграрный декрет, некоторые экономисты и политики требовали принятия добавочной льготы: признания за крестьянами права не только пользования земельными наделами в общинах (и их собственными приусадебными участками), но и права частной собственности на них. Противодействие этому было значительным. Гиммлер и Кох наложили на это предложение вето, поскольку создание политически сознательного и имеющего права класса фермеров впоследствии могло помешать немецкому контролю над территорией и созданию немецких поселений. В конце концов, Гитлер решил, что никакое право частного владения не может быть даровано, пока не закончилась война, и он отверг план, переданный ему через ОКХ (Главное командование сухопутных войск) летом 1942 г., о признании права частной собственности.
К 1943 г. положение еще более ухудшилось. Так же как СС к 1944 г. пересмотрели свое представление о политической войне, так и в 1943 г. Геринга, Бакке и даже Гитлера выводили из себя малейшие попытки облегчить материальное положение местного населения. В середине февраля 1943 г. экономический штаб «Ост» и министерство Розенберга подготовили новый декрет. Согласно декрету, бывшим членам колхоза передавалась в постоянное владение земля, которую они обрабатывали в новых товариществах. 24 апреля Розенберг подал фюреру проект декрета, который поддержали ОКВ (Верховное главнокомандование вооруженных сил), ОКХ (Главное командование сухопутных войск) и управление четырехлетнего плана Геринга.
