В тот же день судьба настигла и анонимную женщину, книгу которой мы уже цитировали:
«Снаружи остановилась бесконечная колонна снабжения: откормленные кобылы с жеребятами, жмущимися к их ногам; коровы, мычащие, чтобы их подоили. В гараже напротив уже установили полевую кухню. Впервые мы могли различить отдельные лица: широкие, круглые, с коротко остриженными волосами, сытые, невозмутимые. Ни одного гражданского. На какое-то время улица принадлежит русским. Но можно ощутить шепот и дрожь под всеми домами. Если бы кто смог описать истинную картину этого перепуганного подземного мира большого города. Укрывшаяся в глубине жизнь распалась на мелкие, изолированные друг от друга частицы. А снаружи яркое голубое небо. …Через внутренний двор я отступаю в коридор подвала, думая, что ускользнула от него, когда внезапно – вот он, стоит рядом и следует за мной в подвал. Переступая с ноги на ногу, он освещает лучом своего армейского фонарика одно лицо за другим – а их около сорока, – время от времени задерживаясь то на одном, то на другом женском лице. Подвальное племя цепенеет».
Эта женщина немного знала по-русски и могла поговорить с этим мужчиной. И хоть в следующие несколько недель это сослужило ей добрую службу, в тот день пользы не принесло:
«Я кричу и кричу… Позади с глухим стуком захлопывается дверь подвала. Один хватает меня за кисти рук и тащит по коридору. Другой сжимает мне горло рукой, и теперь я больше не могу кричать. На самом деле, из-за боязни быть задушенной, у меня пропадает всякое желание кричать. Вот я уже на полу, голова на нижней ступеньке лестницы. Чувствую холод плитки под моей спиной. Из моего пальто что-то со звяканьем выпадает. Должно быть, мои ключи от дома, моя связка ключей. Один стоит на страже в дверях наверху, другой лезет мне под нижнее белье…»
Пока все это происходило, адъютант Вейдлинга, перед самым дневным совещанием в бункере фюрера, повстречался с Евой Браун. Болдт записал свои впечатления о ней:
«Она сидела за столом в приемной и принимала участие в оживленной беседе с Гитлером и несколькими его ближайшими соратниками. Гитлер слушал ее. На ней был плотно облегающий серый костюм, подчеркивающий ее хорошую фигуру, элегантные туфли и изящные наручные часики, украшенные бриллиантами».
В течение дня Гитлер долго обсуждал, как лучше наградить генерала Венка, когда тот в конце концов освободит столицу.
«В тот день была прорвана внутренняя линия обороны Берлина. Подкрепления, отозванные с запада, юга и севера, добились не более чем локального успеха, да и то лишь в секторе, контролируемом 20-м корпусом (12-й армии). Корпусу, посредством внезапной атаки, удалось соединиться с гарнизоном Потсдама в районе крайней юго-западной точки озера Швиловзе. Но соединение осуществилось по столь узкому коридору, что русские смогли легко вбить в него клин, тем более что у немцев не хватало людей, чтобы закрепиться на своих позициях» (Иоахим Шульц. Последние тридцать дней – Die letzen dressig Tage. Штутгарт, 1951).
28 апреля 1945 года
«Рано утром русские навели понтонные мосты через канал рядом с шлюзами Галле и вскорости переправили на другой берег довольно много танков. С этого времени бои шли за каждый дом, разрушенное здание и воронку от снаряда. Обе стороны несли большие потери. В нашем случае они были вызваны не только огнем орудий противника, но еще и обрушением зданий под непрерывным артиллерийским обстрелом. Тем не менее в этот день и на следующий солдатам дивизии «Нордланд» удалось удерживать занятые ими позиции, если не считать нескольких прорывов русских, которые быстро ликвидировали. Особую роль в обороне сыграли наши орудия, особенно французские противотанковые расчеты. Эжен Вало, французский унтер-офицер, за двадцать четыре часа подбил 6 танков противника, полностью выведя из строя 2 танка Т-34 в Нойкёльне. По моему представлению его наградили Рыцарским крестом, который я имел честь вручить ему днем 29 апреля в присутствии своего штаба и его французских товарищей, специально приглашенных в мой освещенный свечами командный пункт в тоннеле метро. Обращаясь по-французски, я сказал, что стойкость этого молодого добровольца служит образцом того, что мы ждем от французских солдат, рядовых воинов, которые заслужили признание на полях сражений по всему миру. В тот же самый день командир 503-го танкового подразделения, майор Герциг, получил Рыцарский крест из рук генерал-майора Монке. Это были две последние подобные награды» (Крукенберг, цитата из работы).
В тот день генерал Рейман позвонил Вейдлингу из Потсдама, чтобы доложить, что генералу Венку удалось соединиться с его, Реймана, частями на юге, близ Ферха. Эти новости, немедленно переданные Кребсу, а через него и Гитлеру, произвели на бункер фюрера гальванизирующий эффект. «К несчастью, – заметил Рефиор, – это оказалось последним, что мы слышали о Венке».
Тем временем советская администрация назначила генерала Берзарина комендантом Берлина
[74].
«ПРИКАЗ
Начальника гарнизона и Военного Коменданта Берлина о регулировании политической и социально-экономической жизни города
№ 1 г. Берлин 28 апреля 1945 г.
Сего числа я назначен начальником гарнизона и комендантом города Берлина.
Вся административная и политическая власть по уполномочию командования Красной армии переходит в мои руки.
В каждом районе города по ранее существующему административному делению назначаются районные и участковые военные комендатуры.
Приказываю:
1. Населению города соблюдать полный порядок и оставаться на своих местах.
2. Национал-социалистическую немецкую рабочую партию и все подчиненные ей организации («Гитлерюгенд», «Фрауэншафт», «Штудентенбунд» и проч.) распустить и деятельность их воспретить.
Руководящему составу всех учреждений НСДАП, гестапо, жандармерии, охранных отрядов, тюрем и всех других государственных учреждений в течение 48 часов с момента опубликования настоящего приказа явиться в районные и участковые военные комендатуры для регистрации.
В течение 72 часов на регистрацию обязаны также явиться все военнослужащие немецкой армии, войск СС и СА, оставшиеся в Берлине.
Не явившиеся в срок, а также виновные в укрывательстве их будут привлечены к строгой ответственности по законам военного времени.
3. Должностным лицам районных управлений явиться ко мне для доклада о состоянии их учреждений и получении указаний о дальнейшей деятельности этих учреждений.
4. Все коммунальные предприятия, как то: электростанции, водопровод, канализация, городской транспорт, метро, трамвай, троллейбус; все лечебные учреждения; все продовольственные магазины и хлебопекарни должны возобновить свою работу по обслуживанию нужд населения.
Рабочим, служащим перечисленных учреждений оставаться на своих местах и продолжать исполнение своих обязанностей.
