Однако совершенно очевидно, что в самой Германии оказалось слишком много фашистских «коллаборационистов», чтобы Красная армия могла и дальше поддерживать в неизмененном виде свой статус освободительницы. Соответственно, был выдвинут новый лозунг: жители Германии не такие уж большие преступники, а лишь невольные пособники гитлеризма. Такое оказалось сложно принять советским войскам, которые видели, в какие руины немецкие солдаты превратили Советский Союз от Ленинграда до Черного моря и от Польши до Волги.
Сложно передать, какие ужасные опустошения учинили немцы на Востоке. В качестве примера того, что обнаруживала Красная армия, когда вступила на освобожденные территории, мы просто процитируем рапорт гауптштурмфюрера СС Вильке начальнику немецкой тайной полиции в Минске. Рапорт касался операции «Фриц», направленной против населения Вилейского района Минской области. Результаты операции следующие:
Вражеские потери:
327 – убито
227 – взято в плен
182 – о них позаботились отдельно
[119]
Немецкие потери:
11 – убито
32 – ранено
1 иностранный доброволец убит
9 иностранных добровольцев ранено
Уничтожено:
19 бандитских лагерей
45 бункеров
50 убежищ
Сожжено:
87 деревень
Гауптштурмфюрер Вильке дал следующую критическую оценку этой «успешной операции»:
«Наши сельскохозяйственные чиновники не могли взять в толк, зачем нужно было сжигать все эти деревни, видя, что в амбарах полно зерна и сена, и зачем уничтожать еще и стога сена. В результате конфисковать удалось крайне мало зерна и сена. …Сельскохозяйственные чиновники ранее предлагали, чтобы выселявшиеся деревни пощадили еще пару дней, пока не будет собрана сельскохозяйственная продукция. Однако их предложение отвергли. …Да и зачем вообще было сжигать все эти деревни? Бандиты ведут скромный образ жизни в своих подземных убежищах, собирая то небольшое количество продовольствия, которое им необходимо, с тех полей района, которые еще обрабатываются. …В Мяделе Вилейского района во время последней операции было сожжено 20 деревень. Теперь в окрестностях села в районе Мяделя партизан больше, чем когда бы то ни было» (Государственный архив Белорусской ССР, хранилище 370, реестр 6, ячейка 138, т. 1; цитируется по «Документам оккупационной полиции», Москва, 1963).
И вовсе не военные и не экономические причины привели к подобного рода бессмысленным разрушениям, описанным здесь. То, что произошло в Советском Союзе, оказалось не чем иным, как полной разнузданностью, которую «раса господ» позволила себе в отношении своих жертв, «недочеловеков». Садизм был движущей силой их чудовищного произвола. Сегодня нам трудно принять этот факт, и мы считаем почти невозможным поверить в то, чтобы на свет когда-либо появилась такая директива, как, например, приведенная ниже. Ее издал 1 июня 1941 года, то есть еще до нападения Германии на Советский Союз, статс-секретарь Имперского министерства продовольствия и сельского хозяйства Бакке, и она гласила следующее:
«Не говорите, но действуйте! Вам никогда не переубедить русского. …Он говорит лучше вас. …Ваше дело – действовать. Русский считается только с действием, поскольку сам он слаб и сентиментален. «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». Таков был лозунг русских, когда формировалось их государство и когда они впервые призвали норманнов. Такое их отношение пролегает красной чертой через правление монголов, поляков и литовцев, через царское самодержавие и немецкое правление – вплоть до Ленина и Сталина. Все русские желают быть хорошо управляемой массой, и немецкое вторжение вполне способно воплотить в жизнь их желание. …Вам следует быть людьми действия… и тогда русские по собственной воле склонятся перед вами. Не применяйте к ним немецкие стандарты и обычаи. Забудьте все, чему вас учили в Германии, – кроме самой Германии» (Государственный архив СССР, хранилище 7021, реестр 148, ячейка 15, т. 59–63).
Теперь читатель не может не признать, что после подобных директив было далеко не просто побудить Красную армию все забыть и подставить другую щеку. Официальные советские попытки, предпринятые в этом направлении, основывались не только на идеологических и политических установках, но и на соображениях дисциплины.
Еще 1 марта 1945 года Военный совет 1-го Белорусского фронта, после страшного произвола, учиненного советскими войсками в Восточной Пруссии, издал «основополагающую директиву», объявлявшую, что любое нарушение дисциплины будет пресекаться жесточайшим образом. С начала мая советские армейские газеты требовали крепить дисциплину, естественно не вдаваясь в подробности конкретных случаев произвола, из-за которых возникла необходимость появления такой директивы. Снова и снова советским солдатам напоминали, что они являлись «представителями Советского государства» за рубежом и что они должны вести себя достойно и дисциплинированно, «дабы в мире не пострадала репутация Красной армии». Майор Давиденко написал в газете «Красная армия»: «На нас смотрят и немцы, и представители других стран. По тому, как ведут себя наши солдаты, они судят о нашей стране, нашем народе и нашей культуре». Существовала даже вражда между журналистами «Красной армии» и другой солдатской газеты, «За Родину», когда первая обвиняла последнюю, будто она предпринимает недостаточно усилий для укрепления дисциплины.
Дабы оценить беспокойство, с которым советское Верховное командование смотрело на встречу своих армий с «западом», нам следует помнить, какого уровня промышленного развития достиг к тому времени Советский Союз.
Представление о русских, которое впечаталось в сознание немцев в 1945 году, во многом осталось неизменным, хотя в современных условиях оно не выдерживает никакой критики. Согласно этому представлению, иван – это или пьяный бандит с хищными монголоидными чертами лица, или обезьяна в военной форме, которая пытается поехать на велосипеде, но не знает, как это сделать, которая пинает машину, если она не заводится, которая распарывает стеганые одеяла, чтобы поваляться в пуху, и которая обращается к человеку «профессор», если у того дома более 20 книг.
Эта искаженная картина так хорошо успокаивала побитое немецкое самолюбие, что стала неотъемлемой частью немецких шаблонных приемов, тем более что в ней имелась некоторая доля правды. Тот Советский Союз, каким он видится современному интуристу, тогда еще не существовал.
Для миллионов солдат, для «нации в военной форме», которую советские генералы привели в Центральную Европу, знакомство с Западом стало своего рода испытанием. В официальной «Истории Великой Отечественной войны» можно прочитать, что фашистская Германия, вплоть до «ее полного поражения, оставалась сильным и опасным противником… все здания, и не только в городах, но и в деревнях, сделаны из камня» (Т. 5. С. 251).
