Это позволило русским осуществлять свои операции так, как германские войска поступали в 1941–1942 годах, и вынуждало немцев вести боевые действия, а также управлять войсками вопреки положениям, изложенным в их уставах, то есть действовать по принципам, которые в этих уставах были запрещены!
В целом в русской армии управление войсками на поле боя, построение боевых порядков и использование соединений, частей и подразделений, а также постановка им боевых задач были направлены на то, чтобы ввести противника в заблуждение, заманить его в ловушку и нанести внезапный удар. Четко проводимая маскировка, строгое соблюдение тайны, распространение мнимых слухов, систематическое применение ложных позиций – все это характеризовало русские приемы ведения боевых действий.
Вместе с тем русские войска не были неуязвимыми от внезапных ударов. Если удавалось нарушить строгую схему, по которой они организовывали бой, или лишить младших командиров возможности влиять на своих подчиненных, привести младший командный состав в замешательство, то среди русских солдат внезапно на короткое время возникала паника. Впрочем, слишком рассчитывать на такой момент нам не приходилось.
Основным видом боевых действий русской армии являлось наступление. В русском Полевом уставе 1943 года лейтмотивом проходит мысль о том, что только наступление, проводимое с яростной решимостью уничтожить противника в ближнем бою, приносит победу.
Это навязанное сверху стремление атаковать любой ценой в сочетании с жестким ограничением инициативы низшего звена командного состава приводило во время войны к бесконечным повторениям массовых атак и к большим потерям. Для того чтобы их уменьшить, в 1943 году русское командование ввело понятие «минимальная ширина фронта»
[100].
Так, в русском Полевом уставе 1943 года значится, что действующая в составе армии дивизия средней комплектации обычно получает полосу наступления шириной 4 км, но в любом случае не менее 3 км.
В данном уставе также содержится требование о том, что и в обороне в войсках должен главенствовать наступательный дух. В частности, в нем говорится, что в оборонительных действиях решающим условием достижения успеха и уничтожения наступающего противника является только переход в контратаку, которая сводится к бою одного солдата против другого.
В русской армии рода войск по своей важности в достижении успеха в бою рассматриваются в следующей последовательности: артиллерия, бронетанковые войска, пехота и тактическая авиация. Не случайно в своем Приказе № 225 от 19 ноября 1944 года Сталин подчеркнул, что артиллерия является «богом войны»
[101].
С конвейеров русских заводов за годы войны сошло 120 000 орудий и 150 000 танков, в результате чего в ходе войны степень сосредоточения артиллерии и танков на направлении главного удара в важнейших операциях непрерывно увеличивалась. В частности, плотность артиллерии и танков на 1 км фронта в крупнейших операциях выражалась следующими цифрами:
Артиллерия:
• в 1942 году под Сталинградом – 300 орудий;
• в 1944 году в битве под Корсунь-Шевченковским – 350 орудий;
• в 1945 году под Берлином – 620 орудий.
Танки:
• в 1942 году под Сталинградом – от 25 до 40;
• в 1943 году под Курском – 60;
• в 1945 году в сражении в Померании под Штеттином – 220 танков.
Говоря обобщенно об особенностях русской тактики, следует отметить, что она в первую очередь строилась на широком применении и расточительном использовании людских ресурсов. Кроме того, ее характеризовало ведение боевых действий по примитивным шаблонам, отсутствие гибкости у большей части командиров низшего звена, безоговорочная вера в силу приказов. Однако в соответствии с переменчивостью характера русского народа это не исключало частого совершения таких поступков, которые противоречили общепринятым нормам и принципам ведения боя и поэтому являлись неожиданными. Всем боевым операциям предшествовали тщательное планирование и долговременная подготовка, что на основании «кабинетных» расчетов должно было обеспечить успех.
При рассмотрении русской тактики ведения боя нельзя также не учитывать способность русского командования к импровизации, умение русских людей переносить непогоду и быстро преодолевать трудные участки местности. Однако на воплощении тактических принципов в жизнь отрицательно сказывалась громоздкость организационной структуры российских вооруженных сил и их организма в целом, а также отсутствие самостоятельности у основной массы русских солдат.
В заключение хочется сказать, что было бы очень интересно посмотреть, как русская тактика «массирования сил» на направлениях главных ударов станет сочетаться с боевыми действиями в условиях ядерной войны.
Особенности немецкой тактики
К характерным особенностям немецкой тактики ведения боя следует отнести такие черты, как:
Самостоятельность и решительность
Современный бой, протекающий в условиях быстро меняющейся обстановки, требует высокой степени самостоятельности всех звеньев военного управления. Поэтому при исполнении приказа в минувшей войне особенно хорошо оправдал себя принцип наделения командира инициативой. Это предполагало соблюдение краткости, конкретности, а также четкости при постановке боевой задачи и предоставление нижестоящему командиру возможности самому определять способы ее выполнения.
Предпосылкой для самостоятельных действий в интересах достижения цели, конечно, является наличие командного состава, обученного на основе единых принципов боевой подготовки. Если раньше для успешного управления войсками необходимо было иметь одну опытную и сильную личность, то в настоящее время, исходя из особенностей современной войны, круг лиц, на которых распространяется требование о личной ответственности за исход боя, значительно расширился.
В современных условиях не только командир, но и каждый солдат должен уметь самостоятельно мыслить и действовать, а также быть готовым к принятию решения. Не важно, идет ли речь о командире танка или о рядовом штурмовой группы, артиллеристе или связисте, главное состоит в том, что никого из них нельзя обучить преодолевать трудности в критические моменты боя лишь путем одной коллективной муштры. Все должны пройти личную проверку на предмет умения самостоятельно мыслить и действовать.
В отношении порядка постановки задач следует отметить, что каждое дополнительное распоряжение связывает инициативу подчиненного командира. Стремление, не выходя из кабинета, заранее учесть и предугадать возможное развитие боевых действий и отдать в связи с этим предварительные указания и приказы ограничивает самостоятельность и сковывает решительность командира, который, находясь непосредственно на месте, лучше знает действительную обстановку.
