Наступавшие дивизии второго эшелона получали задачу развить вклинение в прорыв, а попутно блокировать опорные пункты, продолжающие оказывать сопротивление.
Хотя все эшелоны имели задачу продвигаться вперед быстро и безостановочно, тем не менее каждый из них выделял команды подрывников, а также заградительные группы для обеспечения и закрепления достигнутого успеха.
Саперный батальон, следуя за вторым и третьим эшелонами пехоты, немедленно подготавливал захваченные позиции к обороне. Огнеметные батальоны выжигали живую силу из укрытий и оборонительных сооружений, а также обеспечивали фланги. Особое внимание и здесь уделялось быстрейшему созданию противотанковых рубежей. Для этой цели противотанковые резервы передвигались от рубежа к рубежу.
Для отражения танковых контратак русские использовали тяжелые танки и САУ, а средние танки направляли в обход с задачей выйти во фланг контратакующих танков с тем, чтобы занять позиции удобные для ведения флангового огня.
Выбор позиции
Для отражения атак противника войска должны занять оборонительные позиции, представляющие собой глубокоэшелонированную систему опорных пунктов с узлами сопротивления между ними. Начертание переднего края оборонительной позиции основано на приказах старшего командования.
Опыт боев на Востоке, где противник имел значительное количество танков, артиллерии и минометов, заставил пересмотреть основные положения довоенных немецких уставов в отношении требований, предъявляемых к выбору оборонительной позиции. Эти положения касались:
• секторов обстрела пехоты;
• наблюдательных пунктов артиллерии и тяжелого оружия;
• обеспеченности в противотанковом отношении.
Так, немецкий Полевой устав 1933 года выпуска, основываясь на опыте Первой мировой войны, требовал подходить к выбору позиции с точки зрения интересов артиллерии и пехоты. В частности, в § 445 говорилось, что передовые оборонительные сооружения главной полосы обороны должны располагаться достаточно далеко перед наблюдательными пунктами артиллерии и тяжелого оружия пехоты. Одновременно в § 446 подчеркивалось, что оборона главной полосы должна быть так подготовлена огнем всех видов оружия, чтобы наступление противника захлебнулось перед ее передним краем.
В противоположность же всем довоенным уставам государств, имевших мощную сухопутную армию, вышедший в 1936 году русский Полевой устав Рабоче-крестьянской Красной армии однозначно отдавал предпочтение противотанковой обороне. Так, в § 226 этого устава указывалось, что современная оборона является в первую очередь противотанковой, которая при помощи системы огня полевой и противотанковой артиллерии в сочетании с системой естественных и искусственных противотанковых препятствий, быстро устанавливаемых минных и иных заграждений создает предпосылки для разгрома наступающей пехоты противника и ее отсечения от танков сопровождения.
О приоритете противотанковой обороны говорится и в § 230 того же устава, где прямо подчеркивается, что передний край, районы для ударных групп и позиции артиллерии выбираются с учетом интересов противотанковой обороны.
А вот в немецком Уставе сухопутных войск HDV 130/9 «Управление и бой пехоты», вышедшем 18 января 1940 года, артиллерии, пехоте и противотанковой обороне придается равное значение. Так, в § 232 этого устава говорится, что начертание переднего края определяется в первую очередь интересами организации огня. Оно зависит от расположения мест для наблюдательных пунктов артиллерии и тяжелого оружия пехоты, наличия хорошего сектора обстрела, а также возможности организации противотанковой обороны.
Русский тезис о преимущественном значении противотанковой обороны был подвергнут серьезному испытанию во время немецкого наступления под Курском в июле 1943 года (операция «Цитадель»). В этой операции на глубокоэшелонированную оборону русских были брошены 19 полностью укомплектованных и боеготовых немецких танковых дивизий. И хотя на неудачный исход наступления существенно повлиял ряд других факторов (например, недостаточное превосходство в силах и средствах, отсутствие пехотных дивизий для прорыва оборонительных позиций, неудачный выбор времени наступления), все же необходимо признать, что русский принцип преимущественного значения противотанковой обороны себя полностью оправдал.
Многолетний опыт оборонительных боев на Востоке нашел свое отражение в немецких уставах и инструкциях по управлению войсками, выпущенных весной 1945 года, которые, однако, так и не стали достоянием войск. Так, например, в Полевом уставе HDV 130/20 от 21 марта 1945 года «Управление пехотным полком» в § 222 отмечается, что при выборе позиции в первую очередь следует обращать внимание на ее танковую недоступность, которой необходимо добиваться, используя естественные препятствия.
Однако будет большой ошибкой, если при выборе оборонительной позиции руководствоваться только возможностью ее использования для организации противотанковой обороны. Противотанковая оборона без достаточной поддержки пехоты так же беспомощна, как и пехота без хорошей броневой защиты. Решающим здесь является обеспечение таких условий, в которых наступающий не смог бы отделить пехоту от противотанковой обороны, а затем последовательно разбить их. Поэтому пехота и противотанковые средства не должны вести бой в отдельности друг от друга. Пропуск танков противника через обороняемые пехотой траншеи может быть допущен лишь в исключительных случаях, а не являться рекомендованным правилом. Таким образом, требование пехоты к противотанковой обороне состоит в том, чтобы атакующие танки противника были по возможности остановлены еще перед передним краем обороны.
Как же при выборе позиции учесть требования, предъявляемые к противотанковой обороне?
Противотанковая оборона будет наиболее эффективной, если непосредственно перед атакой переднего края танки противника будут вынуждены преодолеть какую-нибудь высоту или хотя бы показаться на ее гребне. Такое может быть достигнуто в том случае, когда пехота занимает оборону на обратном склоне или, в крайнем случае, на гребне высоты. Если же пехота занимает позиции на склоне, обращенном к противнику, она не сможет потребовать от противотанковой обороны остановить танки противника перед передовыми оборонительными сооружениями, так как для этого позиции противотанковых средств пришлось бы оборудовать на гребне высоты или на ее переднем склоне. А это как раз и есть та позиция, которую хотели бы иметь перед собой неприятельские танки.
Каково же положение пехоты на оборудованных с противотанковой точки зрения оборонительных позициях на обратном склоне или на гребне высоты? Позиции на обратном склоне обычно обеспечивают возможность ведения огня из пехотного оружия на дальности, не превышающей 100 м. К тому же плохая видимость в ночное время суток благоприятствует деятельности штурмовых отрядов противника и требует нахождения на позициях значительных сил пехоты. Однако эти неоспоримые недостатки в значительной степени перевешиваются преимуществами, выражающимися в трудностях, которые испытывает противник при наземном наблюдении, а следовательно, и осуществлении корректируемой стрельбы. Находясь на обратном склоне, пехота ведет бой, так сказать, на «дружественном склоне», чего нельзя сказать о склоне, обращенном к неприятелю. Все это имеет не только большое моральное, но и важное практическое значение.
