Сейчас не время. Единственное, что нужно сделать, – это собраться и дать понять своему другу, что я его поддерживаю. Вот только найти правильные слова, кажется, невозможно.
– Саб, я люблю тебя и хочу, чтобы ты занимался, чем пожелаешь. Я отправлю тебе безумно огромную посылку.
– Там будет сорокафунтовый фруктовый пирог? – Его голос более хриплый, чем обычно.
– Да. С ангелами и оленем. – Я несколько секунд слушаю его дыхание. – Ничего. Это просто глупые праздники.
– Это не глупые праздники. Ты их любишь, – возражает он.
– Тебя я люблю больше.
– Больше, чем снеговиков?
– Они холодные, и у них конечности деревянные. А еще общеизвестно их отвратительное отношение к внешней политике США. Да, я люблю тебя больше снеговиков.
Его хриплый смех эхом отдается в моем ухе.
– Но ты все равно слепишь одного за меня? – интересуется он.
– С тремя носами. И надену на него твою отвратительную парку.
– Что за жуткого монстра ты собралась лепить? Такие парки носят крутые гангстеры, чтоб ты знала.
– Только из-за этого добавлю шляпку с вуалью.
Сабин смеется.
– Боже, я скучаю по тебе. Ты всегда заставляла меня чувствовать себя лучше. Это бессмысленно, потому что… – он замолкает.
– Почему? Мы лучшие друзья. Мы должны заставлять друг друга чувствовать себя лучше.
– Ага. Просто… кажется, так не должно быть… то есть… – он запинается. – Просто обычно у парней лучшие друзья парни, а у девушек – девушки.
Я на минуту задумываюсь.
– А у нас есть мы. Мы не следуем правилам.
– Да, похоже, что нет. – Сабин бренчит на гитаре, а потом я слышу, как ладонь останавливает музыку. – Надо бежать в магазин. Ты меня уговорила сделать эту картофельную фигню. Отправь рецепт сразу как положишь трубку, хорошо?
– Ладно. Счастливого Дня благодарения. Я позвоню завтра.
– Постараюсь взять трубку. Насыщенный день со всеми этими пожирателями картошки.
– Представляю.
– Повеселитесь с Крисом, – говорит он, – но никаких подносингов.
– Без тебя ни за то.
Я отключаюсь и застываю, уставившись в пустой камин. Черт. Черт!
Сижу в оцепенении минут двадцать и встряхиваюсь, только когда Сабин пишет, что хотя мы и очень эмоционально связаны, он не телепат и не способен без моего сообщения узнать рецепт. Отправляю в ответ ссылку и пытаюсь заставить себя не дуться.
Я так долго отсутствую, что Крис в конце концов просовывает голову в двери гостиной.
– Эй, ты что, меня кинула?
– Нет, нет. Конечно, нет, – уныло отзываюсь я. – Просто… – бессмысленно машу рукой.
Крис перекидывает кухонное полотенце через плечо и садится рядом со мной на диван.
– Что стряслось? У Сабина все хорошо? Он свалился со своего дерева? Сильно ударился головой? – Я пытаюсь улыбнуться, но не выходит. – Блайт, ты начинаешь меня пугать. Что происходит?
– Прости, все в порядке. Серьезно. – Я прислоняюсь к нему. – Сабин не приедет на праздники. Говорит, что должен работать.
Кристофер гладит меня по волосам и накручивает длинную прядь на палец.
– Я этого и боялся, – произносит он, – вот почему…
– Но какого черта? – восклицаю я. – Мы все планировали собраться вместе! Это неправильно. Мы все были сломлены и потеряны в этом мире, но потом смогли все исправить, воссоединившись, и… и… и мы должны держаться вместе. Все мы. Знаю, у него новая работа и своя жизнь, но… это начало, да? В итоге каждый начнет строить собственные планы. На праздники, лето… все изменится. Мы отдаляемся друг от друга.
Крис берет пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.
– Перестань дергаться и позволь мне закончить то, что я начал тебе рассказывать, – весело говорит он.
Я киваю.
– Мы не отдаляемся, – уверенно заявляет он. – Я боялся, что Сабин не сможет взять выходные в любое время, поэтому мы едем на три недели в Сан-Диего.
Резко выпрямляюсь.
– Что?
– Мы все: Эстель, Эрик, Джеймс, ты и я. А сразу после Рождества подтянется Зак. – Крис целует меня в щеку. – Мы не разделяемся.
Я обнимаю его за шею.
– Боже, ты просто нечто!
– Погоди, пока увидишь дом, который я снял для нас. Вот он действительно нечто, черт подери. Я ждал подтверждение брони, чтобы всем рассказать. И получил письмо только пять минут назад.
– Кристофер… – я не нахожу слов, но потом кое-что вспоминаю. – А что насчет…
– Джона? Кевин с работы его заберет, если ты не против. У него есть щенок, и он надеется, что Джон того развлечет.
– Ты все продумал, верно? Теперь у меня появилось еще больше поводов для благодарности в этот День благодарения.
Я приподнимаюсь и придавливаю Криса к дивану.
– И у меня, – начинает он, – тоже так много всего, за что стоит благодарить.
Крис смотрит на меня игриво и с озорством, проводя тыльной стороной ладони по моей футболке.
– Озвучишь? – интересуюсь я. – Что именно ты сейчас имел в виду?
– Буду рад показать, – предлагает он. Его рот обжигает, когда Крис оставляет нежный и дразнящий поцелуй на моей шее, от которого мне уже хочется кричать. – Я благодарен за тебя и за то, как ты резко вдыхаешь, когда мой язык касается твоей кожи.
– Я так делаю?
– Ага. – Он начинает скользить губами по моим плечам, а руки запускает под футболку. – И как ты вздрагиваешь, когда я впервые прикасаюсь к твоей груди, как будто все еще не привыкла ко мне, даже после всего, что между нами было.
Его пальцы добираются до лифчика.
Он прав. Потому что я вздрагиваю.
– Я благодарен за это восхитительное тело, – продолжает он, – за твой вкус, движения и звуки, когда мы наслаждаемся друг другом.
Я стягиваю футболку через голову и отбрасываю ее на пол.
– Что-нибудь еще?
– Я благодарен, что существует так много способов заставить тебя кончить и что ты, кажется, всегда желаешь меня так же сильно, как я тебя. Я не понимаю, за что мне так чертовски повезло. – Крис улыбается мне. – Но главное, я благодарен за твою любовь и за то, что ты позволяешь мне любить себя. Я благодарен, что мне всегда будет тебя мало.
Я улыбаюсь в ответ.
– У нас похожие списки.
– Правда?
– Да.
Когда я целую его, то вспоминаю свои мысли при первом поцелуе. «Он на вкус как вечность, исцеление и возвращение домой».
