– Так точно, сэр, – рапортует Сабин.
– Хорошо. Но принеси ей шлем. Защитим эту прекрасную головку.
– Погодите, что? – Я знаю, что у меня глаза – шире некуда. – Вы хотите, чтобы я залезла на лошадь? Я не знаю, как это делается! Я не могу… не умею… я…
– Конечно, можешь, – обрывает меня друг.
– Сабин повезет тебя медленно и аккуратно, верно?
– Буду держать повод и водить по арене. А ты просто сиди и наслаждайся, – кивает он и смотрит на Пирса.
Тот кивает в ответ.
– Ты в надежных руках, – успокаивает меня Пирс, отступая и взмахивая ладонью. – Шепард умеет обращаться с животными, особенно с Мией. Этот парень прирожденный наездник. Развлекайтесь.
Колени у меня, может, и не дрожат, но я немного нервничаю, когда друг застегивает на мне шлем.
– Тебе очень понравится, Би. – Он приставляет небольшой табурет рядом с левым боком лошадки и помогает мне вставить ногу в стремя. – Теперь просто ухватись за гриву, а потом оттолкнись и перекинь правую ногу.
– Я должна хватать ее за гриву? А ей не будет больно?
– Нет, совершенно. Если хочешь, можешь держаться за рожок.
– Рожок? У лошадей есть рога?
Сабин громко смеется, а я недовольно смотрю на него, пока он не успокаивается.
– Ладно-ладно. Прости. Не такой рожок. Вот, видишь выступ на седле.
– Ох. Ладно. Начнешь снова смеяться, и я никуда не полезу.
– Обещаю, что не буду.
Каким-то чудом я залезаю с первой попытки. Сабину приходится подтолкнуть меня под задницу, но я все равно считаю это успехом.
Усаживаюсь и облегченно вздыхаю.
– Возможно, не самая грациозная посадка, но ты это сделала! – радостно сообщает друг.
– И ты смог потрогать мою задницу!
– Именно! Юх-ху!
Сабин держит поводья, медленно ведя нас по кругу, и я наслаждаюсь каждой секундой этой прогулки. Мия невероятно аккуратна и спокойна, и довольно скоро я расслабляюсь. Мы трижды обходим арену.
– Хочешь взять поводья и сама прокатиться? – предлагает друг. Должно быть, у меня на лице отражается сомнение, поэтому он добавляет: – Я буду идти рядом.
Я соглашаюсь, и он протягивает мне поводья.
– Как мне показать ей, куда идти?
– Если хочешь повернуть направо, просто отведи правую руку немного в сторону, но не тяни, и чуть надави ногой на правый бок Мии. Она поймет, что нужно сделать. Попробуй.
Так я и делаю, удивляюсь, что легкое давление ноги на бок заставляет лошадь повернуть.
– Она послушалась!
Сабин улыбается.
– Послушалась. Что интересно, в табунах диких лошадей альфа-кобыла всегда кусает за бок или плечо других лошадей, чтобы указать им, куда идти. Очень похоже на собаку, управляющую стадом овец. Так что мы просто это имитируем. В каком-то смысле становимся альфой. Они понимают подобные приказы. Пирс говорит, что лошади похожи на маленьких детей. Им нравится четкий порядок и границы, и еще они любят, когда их хвалят.
Я заставляю друга сфотографировать меня, но сразу же подзываю вернуться. Так и катаюсь еще минут двадцать: технически сама, но с Сабином в паре шагах для страховки. Мы не разговариваем. Просто прогуливаемся, и все идеально. Я понимаю, почему ему это так нравится. Похоже на медитацию.
– Ты такой красивый, Саб.
Это правда. Ковбойская шляпа, солнце, румянящее щеки, потрясающий фон владений Пирса подчеркивают красоту Сабина. Я ужасно скучала по нему.
– Заткнись, – закатывает он глаза.
– Я серьезно.
– Ладно, как скажешь. Эй, проголодалась?
– Еще как. Поможешь мне слезть?
– Конечно. Итак, если хочешь спуститься, то нужно перенести вес на левую ногу, а потом, опираясь спереди на седло, вынуть ноги из стремян и спрыгнуть на землю двумя ногами. Правую ногу нужно перекинуть сзади над крупом лошади.
Следуя указаниям, спешиваюсь так же неуклюже, как и предполагала. Я почти соскальзываю с лошади, а потом спотыкаюсь.
– Полегче.
Сабин успевает меня поймать обеими руками, прежде чем я упаду.
Я беру его руки, оборачиваю их вокруг своей талии и откидываюсь ему на грудь.
– Спасибо.
– Да не за что. Просто не хотел, чтобы ты свалилась.
– Не за это. За сегодня, за нас. За тебя. Что ты мой лучший друг.
Сабин крепко обнимает меня, и на минуту все кажется таким правильным. Остаток дня мы поедаем тако, катаемся по побережью и останавливаемся возле нескольких продуктовых палаток. Позже возвращаемся в дом на дереве и собираем кое-какие вещи, которые Сабин должен привезти домой в Ла-Хойю. Я предполагаю, что он поедет со мной, но содрогаюсь от ужаса, когда он заявляет, что возьмет свой мотоцикл.
– Мотоцикл? – Я едва не кричу. – С каких это пор ты ездишь на мотоцикле? Они опасны. О боже, Сабин!
С минуту я надеюсь, что друг шутит, но он направляется к сочной лужайке вокруг дерева с домом и показывает свой мотоцикл. Мне становится нехорошо. Мысль, что Сабин разъезжает на этой штуке, пугает.
– Не смей волноваться ни секунды. У меня очень надежная защита для головы. – Он ухмыляется и надевает шлем. – И на нем нарисована лошадь удачи. Видишь? – Сабин похлопывает по блестящему шлему и опускает забрало. – Прокатимся, детка!
На обратном пути к дому я так стискиваю руль, что белеют пальцы, и стараюсь следить за дорогой, а не за Сабином, который едет слишком быстро и постоянно меняет полосу движения. Скорее всего, он намеренно водит как козел, и я испытываю громадное облегчение, когда мы оба оказываемся возле дома.
Крис выходит поприветствовать нас как раз в тот момент, когда я собираюсь ударить Сабина.
– Ты пытался себя угробить? – кричу я на раздражающе удивленного друга. – Какого черта?
– Ох, спас меня, брат. – Он поворачивается к Крису. – Снова.
Крис заключает его в объятия.
– Клевый байк, братишка.
– Видишь? Крис меня понимает.
Сабин обнимает брата в ответ, но могу поклясться, что вижу неловкость.
Я замечаю это только потому, что хорошо знаю своего друга. По крайней мере мне так кажется. Не исключено, что я ошибаюсь, ведь Крис радуется встрече и явно не обращает внимания, что его брат не в себе.
Я достаю кое-какие вещи из машины, пока Крис изучает смертоносную игрушку Сабина и задает много вопросов.
– Нужно достать елку! – кричу я им и направляюсь внутрь.
– Найдем! – отвечают парни.
– Рождество на носу!
– Мы знаем!
