Именно этим сейчас и занимаюсь.
Я не утруждаю себя звонками Сабину, уверенная, что он не ответит. Не сомневаюсь, что мы сейчас в похожем состоянии.
Крис звонит постоянно, но каждый раз я принимаю вызов и тут же сбрасываю.
И вот когда небо уже начинает темнеть, я отвечаю только чтобы заставить его остановиться.
– Что? – Я слишком устала даже для такого короткого слова.
– Блайт, – тихо интересуется он, – что происходит?
Я закрываю глаза.
– Это же ты таскаешь с собой свадебное приглашение. Ты мне и скажи.
– Чего-то подобного я и боялся. Нашел твою записку. Неужели ты допускаешь мысль, что с нашими отношениями может что-то случиться?
– Я могу думать, о чем захочу. Оставь меня в покое.
Я кладу трубку и отключаю звук.
Экран вспыхивает от нового вызова, но я игнорирую его.
Потом приходит сообщение.
Крис: Пожалуйста, не расстраивайся. Нет никаких причин. Я объясню тебе, но по переписке этого делать не буду. Или возьми трубку, или поговорим, когда вернусь.
У меня нет сил отвечать. Мое сердце разбито на осколки – из-за него и из-за Сабина.
Потолочный вентилятор вводит меня в транс, и я наблюдаю за ним минуту за минутой, пока небо не становится черным и вдали не слышится музыка. Мне стоило бы удивиться, что вентилятор издает музыку, но я просто слушаю. Она прекрасна и погружает меня в некое подобие прострации. Я позволяю себе раствориться в ней. Проходят минуты, но я не задаюсь вопросом, как долго уже лежу в постели.
И только тогда сквозь мои иллюзии пробивается голос Сабина. До меня доходит, что это его музыка доносится с улицы. Она едва слышна, но этот голос ни с каким другим не спутаешь. Поэтому я поднимаюсь с кровати и подхожу к открытому окну. Лунного света достаточно, чтобы разглядеть его. Я бы узнала этого человека с любого расстояния по силуэту, характеру движений. Он настолько особенный для меня, что замечу его даже в миллионной толпе.
Горькая усмешка появляется на моих губах. «Я бы узнала его с любого расстояния» — раньше я думала так только об одном человеке – Кристофере. А теперь мои отношения с обоими братьями испорчены.
Путь из спальни к веранде кажется бесконечным, но я преодолеваю его. В голове не укладывается, что он здесь делает, учитывая, как быстро сбежал в последнюю нашу встречу. Судя по угасающему костру перед ним, очевидно, он здесь уже давно.
Мое сердце не выдержит еще одного разговора, и я собираюсь зайти в дом, когда Сабин начинает петь.
Почему ты ушла?
Ты была весела.
Почему ты ушла?
Ты так ярко цвела.
Если ты родился в огне,
Ты будешь гореть.
И не стать тебе сразу умнее всех,
Ты поймешь.
Холод пробирает, любовь моя.
Вода обжигает сильнее огня.
Я буквально утонул в слезах,
Когда твоя душа полетела на свет.
Ты говорила о совершённых грехах,
И не хотела такого для меня, нет.
Крепись, любовь моя.
Дай бог тебе сил больше, чем у меня.
Слезы будут течь помимо воли,
Омывая сердце, ревущее от боли.
Сабин пьян. В его голосе слышны легкие оттенки этого состояния, и в этом есть только один плюс – я тут же перехожу в боевую готовность. Если это в моих силах, не позволю ему утонуть.
Решительно и хладнокровно, насколько это возможно в подобной ситуации, я спускаюсь с веранды и пересекаю пляж, останавливаясь в нескольких ярдах от него.
– Не думаю, что стоит разводить костер на пляже, – говорю я.
– Ну, у меня неплохо получилось, да? Я плотно обложил его камнями.
Опускаюсь на колени и пытаюсь оценить степень его опьянения.
– Ты пил.
– И что? Тебе ли меня винить? И не вздумай читать мне гребаные нравоучения. Час назад я пытался вычеркнуть тебя из своей жизни. Не получается.
– Ты совсем не выходил на связь… после случившегося. – Мне мучительно трудно произнести даже это. – Почему ты здесь?
Сабин не торопясь кладет гитару обратно в футляр, а потом встает и начинает метаться взад-вперед. Он ужасно выглядит. Его рубашка без рукавов грязная, лицо небритое, а черные волосы растрепаны. Более того, он нетрезв и раздражен. Это легко заметить.
– Видишь ли, Блайт. Я больше не могу этого делать. И не буду.
– Делать что?
Он взмахивает рукой между нами.
– Это. Ты и я. Все кончено. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда после этой ночи.
Мне словно дали пощечину. Я замираю.
– Сабин, не смей…
– Нет! – резко бросает он. – У нас не получится быть друзьями. Или кем-то еще. Я здесь, чтобы сказать тебе это. С нами покончено. Все, хватит.
– Нельзя просто объявить об этом, словно не такое уж и важное дело. – Теперь уже я злюсь на него. – Ты останешься со мной, и точка. Потому что мы выясним, в чем дело. Так что нет. Ни с чем ты не покончишь. Я тебе не позволю.
– Вообще-то, Блайт, я заканчиваю с этим. Я имею право делать, что хочу. Если уж на то пошло, то между нами нет никакой связи, не так ли? Нет. Я украл твой кофе. Ты влюбилась в моего брата. Конец нашей истории. Это у вас связь, которой можно позавидовать, та, которую предсказывают звезды. С ним. Не со мной. И мне нужно убраться подальше от этой неразберихи и от тебя и Криса, потому что чувство вины… – его шаги ускоряются, а страдание на лице усиливается, – господи, чувство вины просто нереальное. Я не в силах спать. Не в силах просыпаться. Нет ни минуты, чтобы я не чувствовал себя виноватым. Уже это достаточно несправедливо по отношению к Крису, и уж точно не хватало добавить еще и всю эту хрень с тобой. Ты понимаешь, черт подери?
– Добавить к чему? Почему ты чувствуешь себя виноватым? – Я в расстройстве провожу руками по волосам. – Ты самый искренний и любящий человек. Поэтому нет, я не понимаю. Объясни. Крис тебя боготворит. Ты же знаешь. Он все для тебя сделает.
– И в этом чертова проблема. Разве ты не видишь? Он делал все! – Волнение Сабина нарастает. – Кристофер Шепард гребаный наш защитник, и он ничего не оставлял делать мне! Он брал на себя практически все выходки отца, и никогда не позволял мне помочь. – Сабин переходит на крик. – Он всегда вмешивался, при любой возможности, Блайт. Крис долбаный святой. Так и есть. Из раза в раз он бросался в самое пекло. Специально подставлялся.
Сабин начинает плакать, и его эмоции быстро прорываются наружу.
– Всегда. И я должен быть благодарен ему за это. Я благодарен, но… но одновременно и ненавижу. А теперь я стою здесь один и не делаю ничего, чтобы защитить его. Я ничего не сделал. Ничего.
