Повторим еще раз. Выберите другую пару. Теперь вас должно интересовать не происходящее между ними, а лишь то, что кажется вам интересным с эстетической или эмоциональной точки зрения. Я гарантирую, эти 20 пунктов займут у вас гораздо больше времени. Возможно, понадобится целый день. Так происходит, когда к наблюдению добавляется оценка. Вы начинаете выбирать, редактировать, фильтровать лишнее.
Теперь изучите оба списка. Что привлекло вас во втором, селективном списке? Эпизоды, когда между партнерами возникали трения или когда пробегала волна нежности? Когда они жестикулировали или отводили глаза друг от друга? Изменяющаяся дистанция между ними? Как они переминались с ноги на ногу или прислонялись к стене, как снимали очки или чесали подбородки?
Не столь важно, что именно привлекло ваше внимание, важно различие между двумя списками. То, что вы включили в список и что оставили за его пределами, дает важное представление о том, как вы смотрите на мир. Если вы проделаете это упражнение несколько раз, постепенно сложится некий шаблон, отражающий особенности вашего восприятия. Не мир раскроется перед вами – раскроетесь вы.
Представьте себе, что имя можно поменять. Какое вы выберете? Что-нибудь звучное или имя человека, которым восхищаетесь? Покажет ли оно, во что вы верите или чего ожидаете от окружающих? Возможно, вы мечтаете, чтобы мир заговорил о вас?
Это упражнение не игра во «что, если…», оно призвано определить вашу индивидуальность, помочь понять, кто вы есть и кем хотите стать. Я всегда считала, что моя творческая жизнь началась с того момента, когда мать назвала меня Твайлой. Это не совсем обычное имя, особенно в сочетании с фамилией Тарп (Твайла Смит звучит по-другому, не правда ли?). Мать вычитала имя Твила в газетной вырезке о победительнице конкурса на лучшую имитацию поросячьего хрюканья, проходившего в Индиане. Она объясняет, что «поменяла “и” на “ай”, потому что так будет лучше смотреться на афишах». Она верила в мои возможности. Она хотела видеть меня исключительной личностью и подчеркнула эту исключительность именем.
Заставить ребенка почувствовать себя особенным – это задача родителей, и в этом смысле моя мать проделала хорошую работу. Для меня это имя сильное, независимое и неприступное. Его невозможно сократить до Тва или Ла, и ему трудно придать уменьшительную форму. У меня есть хороший друг, который всегда добавляет уменьшительный суффикс -ле (из идиша) ко всем именам, но даже он никогда не пытался звать меня Твайлале. Это хорошее имя для того, кто решил оставить след в истории.
Но самое главное все-таки то, что имя оригинальное. Оно и меня заставляет стремиться к оригинальности – хотя бы для того, чтобы ему соответствовать.
Я не преувеличиваю магическую силу, кроющуюся в нашем имени. Имена зачастую становятся своего рода хранилищем генетической памяти. Родители, властители наших имен, конечно же, чувствуют их силу. Поэтому они называют детей именами своих родичей (или своими). Так они чествуют тех, кто был до них, и соединяют ребенка с прошлым отца или матери. Они надеются, что вместе с именем детям передадутся смелость, талант, энергия и удача предков. Мы назвали своего сына Джесси Александр – в честь моего дедушки Александра Тарпа и дедушки моего мужа Александра Хуота, потому что восхищались их работоспособностью и мастерством в создании различных вещей. Я подумала, что если их гены перейдут к моему сыну, то он должен получить и их имя. Интересно, что больше всего Джесси нравится что-нибудь делать своими руками.
Эссеист Джозеф Эпштейн отмечал: «Смена имени в большинстве случаев выглядит как предательство права, данного нам по рождению, среды, идентичности». Я с ним не согласна. Смена имени – это в какой-то степени стремление к более высокому призванию. И практика эта нередка среди творческой публики.
В древности японским мастерам искусства разрешалось раз в жизни сменить имя. С большой тщательностью они выбирали, в какой период своей творческой карьеры сделать это. Старое имя оставалось с ними, пока не приходило осознание, что они достигли уровня мастерства, к которому стремились. Смена имени была знаком их творческой зрелости. Всю оставшуюся жизнь, находясь на пике раскрытия творческих способностей, они звались новым именем.
Моцарт играл со своим именем большую часть жизни. При крещении он был наречен Иоганном Хризостомом Вольфгангом Теофилом Моцартом. Но уже вскоре Леопольд Моцарт, отец композитора, сокращает имя сына до Иоганн Хризостом Вольфганг Готтлиб. Впоследствии юный Готтлиб предпочел среднее имя Амадей (Готтлиб, Теофил и Амадей – это соответственно немецкий, греческий и латинский вариант имени, означающего «любимец Бога»). В период женитьбы на Констанции Вебер с Моцаром произошла значительная перемена: во всех документах, связанных с браком (за исключением самого брачного контракта), проставлено Вольфганг Адам Моцарт. Назвавшись именем первого человека, Моцарт, возможно, объявил тем самым о своем перерождении, об освобождении от прошлого. «Постоянно меняя имена, он тем самым экспериментировал с различными субличностями, пытаясь сонастроить их в соответствии с внутренним звучанием», – пишет биограф Моцарта Мэйнард Соломон.
Смена боксером Кассиусом Клеем имени на Мохаммед Али – один из ярчайших актов символического перерождения XX столетия. Будучи уже чемпионом мира в тяжелом весе, Кассиус Клей принял ислам и назвался Али, отбросив путы имени, несшего на себе отпечаток рабства. С новым именем он приобрел новую идентичность, которая таила в себе больший потенциал и помогла ему стать одним из известнейших людей на земле.
Разумная смена имени может стать самосбывающимся пророчеством. Эпштейн пишет: «Эрик Блэр, Сесиль Фэйрфилд и Юзеф Теодор Конрад Коженёвский стали Джорджем Оруэллом, Ребеккой Уэст и Джозефом Конрадом соответственно. Первый очистился, таким образом, от шелухи социального класса, к которому принадлежал по рождению, вторая взяла имя феминистки – героини романа Ибсена, последний просто упростил имя для англоязычной аудитории. Но как же правильно эти имена звучат сейчас, какое слияние!»
