Поэтому скребите по сусекам в поисках маленьких идей. Без них нет больших.
Начинайте это делать, потому что нет смысла ждать вдохновения с небес. Как сказал Зигмунд Фрейд, «когда вдохновение не приходит ко мне, я прохожу полпути, чтобы встретить его». По сути, это ничем не отличается от решения кинопродюсера позвонить талантливому писателю и подтолкнуть его к идее сюжета о двух мужчинах и медведе. Если идти навстречу идее, то шансы встретиться с ней возрастают вдвое.
Помните об этом, когда мучительно пытаетесь родить грандиозную идею. Вы значительно облегчите свою жизнь, если начнете скрести по сусекам в поиске небольшой.
В книге «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Роберт Пирсиг рассказывает, как преподавал риторику студентам колледжа в Бозмене (штат Монтана). Одна девушка, серьезная и дисциплинированная студентка, которую преподаватели охарактеризовали как лишенную творческой инициативы, решила написать пятисотстраничное эссе о Соединенных Штатах. Пирсиг высказал мнение, что эта тема слишком обширная, и посоветовал сузить ее до Бозмена. Когда пришло время сдавать работу, она пришла с пустыми руками, очень огорченная. Она оправдывалась тем, что ей так ничего и не пришло в голову. Пирсиг посоветовал ей выбрать тему еще уже и написать о главной улице Бозмена. И вновь она ничего не принесла, и явная тревога отражалась на ее лице. Раздосадованный Пирсиг язвительно порекомендовал:
«Сузьте тему до одного здания на главной улице – до оперного театра. Начните с верхнего кирпича слева».
Ее глаза за широкими линзами очков широко открылись. В следующий раз она пришла с загадочным выражением лица и протянула ему эссе на пять тысяч слов о фасаде оперного театра на главной улице Бозмена. Оно начиналось так: «Я сидела за столиком в бургерной через дорогу от оперы и начала писать о первом кирпиче, затем о втором, а после третьего слова стали сами приходить, и я не могла остановиться».
Когда вы пытаетесь наскрести на идею, даже легкий намек на нее может сдвинуть вас с мертвой точки. С этим хорошо знакомы музыканты, потому что композиция посещает их целиком – от первой до последней ноты. Отдельные фрагменты они называют строчками или рифами. Именно их поиском они и занимаются.
Со мной бывает так же. Танец не рождается в моей голове в готовом виде. Вдохновение находится в мельчайших движениях, длящихся иногда доли секунды. Комбинация из трех шагов – это уже идея. Поворот ноги в сочетании с движением руки – идея. По-новому упасть на пол – это идея. Мужчина хватает за локоть женщину – идея. Быстрая комбинация из пяти шагов, заканчивающаяся прыжком, – это, по сути, уже мегаидея, над которой я могу работать часами.
Пока я ищу, я импровизирую. Как музыкант, подбирающий нужные ноты, хореограф ищет нужные движения. Это понимание пришло ко мне не сразу. Я осознала, что никогда не найду по-настоящему верное решение, если буду искать его лишь мысленно. В голове я могу спланировать, организовать, структурировать, перестроить, но никогда не создать танец. Чтобы генерировать идеи, мне нужно двигаться. Так же и у художников: невозможно просто сесть и выдумать монументальное полотно до мельчайшего штриха, идеи рождаются только с бумагой и карандашом или с кистью и холстом, то есть в процессе выполнения физических действий.
А импровизировать я научилась так: просто включила в студии музыку и начала под нее танцевать. Вроде бы это совершенно понятное действие, но мне любопытно, многие ли ценят этот дар импровизации, неважно, о каком виде искусства идет речь. Это едва ли не единственная в жизни возможность быть совершенно свободным, не боясь каких-либо обязательств или последствий. Тут неважно, хорошо получается, плохо или интересно. Тут вы наедине с собой, никто за вами не наблюдает, не оценивает. Если что-то действительно получается – что ж, вам решать, показывать это миру или нет. По сути, вы позволяете себе помечтать, находясь на работе.
Полагаю, это знакомо и композиторам-песенникам, пробегающим по клавишам на рояле в поиске фрагмента мелодии, которая зацепила бы слух. И художникам, отправляющим в корзину наброски до тех пор, пока какой-то не окажется вдруг тем, что надо. Так я понимаю импровизацию. Тут нет посредников между импульсом и действием. Я просто действую, а результат, последствия и правдивость (если она была) оцениваю позже, во время отдыха. Это просто потрясающее ощущение. Если вам повезло испытывать его по 45 минут несколько раз в неделю, считайте это даром свыше.
С моей импровизацией, впрочем, существовала одна большая проблема: я не могла видеть результат. Художник может позже взглянуть на разбросанные по полу листки бумаги, писатель может прочесть то, что написал, композитор может записать ноты. У меня в начале моей карьеры не было способа сохранить свои импровизации (это были 60-е годы, компактных видеокамер еще не изобрели). Меня беспокоило, что я теряю много интересных движений. Тогда я начала тренировать свою двигательную память, чтобы запомнить импровизированные шаги. И назвала этот процесс «включить режим запоминания». Но затем осознала, что тем самым нарушала принципы импровизации, поскольку, как только давала команду мозгу и телу запоминать, свобода движений улетучивалась. И меня «накрывало» совершенно противоположное состояние – нечто, сковывающее движения. Процесс запоминания разрушал цель поиска, направленного на то, чтобы отключить сознание и его фильтрующие механизмы, блокирующие творческие импульсы.
Хочу тут кое-что разъяснить. Когда я говорю об отключении сознания и ментальных фильтров, я не имею в виду медитацию или уход в подсознание. Процесс нащупывания идеи реален и ощутим. Он пронизывает вас от кончиков пальцев до корней волос. Ключевой момент в том, чтобы перестать себя блокировать, оставаться открытым всему, что приходит. Когда Томасу Эдисону нужна была идея, он любил садиться в «кресло для размышлений», держа в каждой руке по металлическому подшипнику. На полу, прямо под его руками, лежали две сковороды. Эдисон закрывал глаза и позволял телу расслабиться. Где-то в промежуточном состоянии между бодрствованием и дремой его руки расслаблялись и выпускали подшипники, которые с грохотом ударялись о металл. В этот момент он пробуждался и записывал все, что приходило в голову. Это был его способ отключать цензуру сознания при поиске идей.
Стивен Косслин, профессор психологии Гарвардского университета, считает, что есть четыре этапа работы с идеями. Во-первых, идею нужно родить, опираясь на опыт, память или активную проработку. Затем ее нужно сохранить, то есть прочно закрепить в уме, чтобы она не исчезла. Потом внимательно изучить, проанализировать и сделать выводы. И наконец, ее нужно трансформировать – изменить таким образом, чтобы она могла служить вашим более высоким целям.
Кому-то удается реализовать отдельные пункты, но не все. Они способны создавать идеи, но не удерживать их или трансформировать. Моя проблема заключалась в том, что я генерировала множество идей, но с их сохранением, изучением и трансформацией были сложности. Пока я не открыла для себя видеокамеру, которая стала главным инструментом в поиске идей. Когда я импровизирую в студии одна или с другими танцорами, то всегда записываю весь процесс на камеру, чтобы позже можно было посмотреть запись.
