Через шесть недель был новый проект в Американском театре балета, что в районе Линкольн-центра. Уже пятнадцатый по счету для этой труппы. Условия ужаснее придумать было бы сложно. Казалось, руководство театра решило дать мне в полной мере прочувствовать разницу. Мне отпустили всего две недели на постановку – срок почти нереальный. Бюджет выделили минимальный. О времени репетиций вообще не упоминалось, только срок две недели. Если мне нужны солисты труппы, я должна поймать их в промежутке между репетициями и выступлениями. Единственная репетиция на сцене, на которой должно было пройти выступление, постановка света и примерка костюмов – на все про все полтора часа в день премьеры. В этот же день должна была состояться встреча с оркестром. Что-то еще можно добавить к теме об ограниченных ресурсах?
Оглядываясь назад, я понимаю, что это была идеальная ситуация для меня. Сжатые сроки, скудный бюджет, танцоры, которые не прибегут ко мне по первому зову, – все это вынудило меня действовать соответствующим образом. Обстоятельства требовали от меня полагаться только на собственные силы и тщательно продумывать план.
В таких стесненных условиях человеческий разум, как остроумно заметил Сэмюэл Джонсон о приговоренных к повешению, работает с потрясающей концентрацией.
Чрезмерное планирование – это попытка все контролировать. Это скучно, малореально и довольно опасно. Ощущение, что у вас все под контролем, дарит беспечность и благодушие, которые лишают творческую натуру важного качества – злости. В искусстве ты конкурируешь с самим собой, с прошлым, с будущим. Это зона боевых действий, где ты вначале выстраиваешь стратегию, а затем оцениваешь последствия, к которым она приводит.
Творчество – это акт неповиновения. Вы не подчиняетесь сложившемуся положению вещей. Вы подвергаете сомнению общепринятые истины и принципы. Вы задаете три метафизических вопроса, которые оспаривают привычную «житейскую мудрость».
1. Почему я должен подчиняться правилам?
2. Почему я не могу отличаться от других?
3. Почему я не могу сделать это по-своему?
Подобные вопросы задают себе все творческие люди, признают они это или нет. Каждый творческий акт – это также акт разрушения и отказ. Что-то необходимо отбросить, чтобы дать дорогу новому.
Все эти возвышенные цели далеки от вас в самом начале проекта. На этом этапе важно задать правильное направление своему природному бунтарству. Поэтому лезьте на рожон, рвитесь в бой – с системой, правилами, ритуалами, со сложившейся ежедневной рутиной.
В течение одного дня делайте все наоборот, дойдите до крайности, до того, что это будет вызывать отвращение и злость. Во всем, чем бы ни занимались. Поставьте все с ног на голову.
Вставая утром, пренебрегите заведенными утренними ритуалами. Если любите утреннюю зарядку (я ее тоже люблю), делайте упражнения в обратном порядке, или вдвое увеличьте их темп (о-хо-хо), или вдвое замедлитесь (бр-р-р). Такие перемены заставят мышцы работать по-новому, что, в свою очередь, будет стимулировать мозг.
Готовясь к работе, бросьте вызов установившимся ритуалам. Спросите себя: для чего мне нужен этот ритуал, что успокаивает и от чего защищает, какое состояние создает, в чем его благо? Задаваясь вопросами, отвечать на которые ранее не приходилось, вы заставляете «шестеренки в мозгу крутиться».
Принявшись за работу, проигнорируйте свой первый импульс и сделайте нечто противоположное тому, что подсказывает подсознание. Такого незначительного неповиновения может быть достаточно, чтобы перестроить работу мозга и открыть что-то новое.
Эти упражнения очень личные. Это борьба с самим собой, вызывающая гнев, эмоции, смятение, страсть. Их необходимо выполнять время от времени хотя бы для того, чтобы быть готовым бороться с большими преградами, которые всегда ждут вас во внешнем мире.
Иногда самым креативным шагом в бизнесе становится слом укоренившейся иерархической системы, для того чтобы заставить людей задаваться вопросом, почему они поступают так, а не иначе. Не могу представить возглавившего компанию руководителя, который сказал бы: «Все идет хорошо, мы ведь не разорились, ничего менять не нужно». Умный директор приходит «широкими шагами»: набирает свою команду, ставит новые цели. Другими словами, выбирает борьбу и немедленно начинает все менять.
Бетховен, один из самых «воинственных» творцов, не только бросил вызов музыкальной традиции, изменив наши представления о форме и масштабах симфонии и сонаты, но и изменил отношение общества к композиторам и музыкантам. До Бетховена к композиторам относились как к вышколенным слугам, они получали столько, сколько изволит заплатить их богатый патрон. Бетховен изменил положение вещей. Он требовал высокое вознаграждение за свое творчество и получал его. Он был одним из первых композиторов, кто обедал за одним столом с хозяевами, а не со слугами дворцов, в которых играл. Не думаю, что ему удавалось отстаивать свое достоинство без ощущения, что он находится в состоянии войны с людьми или обстоятельствами.
Жить в режиме боевых действий, конечно, могут не все, но все же следует кое-что добавить, говоря о «воинственном» настрое, особенно если какая-то сторона вашей творческой жизни вызывает беспокойство. Если что-то не получается в проекте, которым вы заняты, невозможно постоянно что-то подправлять в нем, прибегая к разного рода «костылям» и ухищрениям. Всякая доводка помогает лишь до определенного момента. Чтобы изменить что-то кардинально, нужна порой яростная и мощная атака.
Часто можно встретить такой подход в работах студентов, бросающих вызов своим учителям. Они инстинктивно чувствуют, что оценивать их будут по тому, на кого они осмелятся замахнуться. Чтобы освободиться от влияния, найти собственный голос, они лезут на рожон – вступают в открытую конфронтацию, а иногда и вовсе насмешничают над своими наставниками.
Победа в такой борьбе не гарантирована, но само упражнение принесет чувство освобождения.
