Как бы странно это ни звучало, но личность – это тоже мастерство. Вы можете развить какие-то определенные ее стороны, которые будут притягивать к вам людей, что в свою очередь позволит вам получить от них поддержку на пути совершенствования. Когда я прогуливала занятия в колледже и каждый день ездила на Манхэттен в студию в районе Карнеги-холла (где училась танцам), я столкнулась однажды в раздевалке с Марго Фонтейн. На ней была норковая шуба и прочие атрибуты гранд-дамы. Это было невиданное зрелище в танцевальном мире, насколько я знала тогда. Никому и не снилось такое богатство! Она была похожа на оперную диву. Но вот она облачилась в свой незамысловатый наряд – розовое трико и черный балетный купальник, вошла в зал и встала позади всех. Инструктор жестом пригласил ее вперед, а мы разошлись в стороны, давая понять: «это ваше место». Но она не выходила. В этом было ее мастерство и ее очарование – во врожденной скромности. Этим качеством, как я узнала, обладали все великие танцоры.
Я знаю балерину, которая уверяет, что ее главное мастерство – талант соблазнять. Она рассказывала, что росла вместе с сиамской кошкой и датским догом и часами наблюдала, как кошка манипулировала громадной собакой. Это был урок, научивший ее соблазнению, и каждый раз, выходя на сцену, она прибегала к своему умению.
Проводя бесчисленные собеседования, я обнаружила, что могу составить мнение о танцоре и определить, подходит ли этот человек для моей труппы или проекта, по тому, как он входит в дверь и кладет сумку на пол. Эти движения и то, что я вижу после просьбы выйти вперед и встать в пятую позицию, раскрывают все, что мне нужно знать: уровень подготовки, отношение к работе, материальное положение, скромность и даже харизму. Если танцор обладает мастерством, способностями, это невозможно не увидеть. Нет мастерства – нет уверенности. Симулировать его невозможно.
Уверенность добывается только честным путем и нуждается в постоянном укреплении. Чтобы удержать достигнутый уровень мастерства, необходимо трудиться так же упорно, как вы это делали, когда только шли к нему. Это означает постоянную практику и выработку хороших привычек. Вы наверняка слышали поговорку «Навык мастера ставит». Она должна звучать как «Идеальный навык мастера ставит». Творческие натуры во всем мире имеют одно общее качество: всем им нужно постоянно практиковаться, чтобы поддерживать свое мастерство. Искусство – это власть привычки.
Все танцоры живут одинаково: будь ты рядовым членом труппы или суперзвездой, если хочешь оставаться в форме, тебе придется каждый день приходить к 10 утра на репетиции. Художникам приходится готовить краски, солистам – проводить долгие часы за инструментом, прежде чем начать репетировать с оркестром. Эти привычки никуда не исчезают с появлением славы, признания, богатства, наград или других почестей. Каждый волен практиковать сколько захочет, но именно признанные таланты работают до изнеможения, чтобы поддерживать свое мастерство. Великие музыканты готовятся к выступлению гораздо дольше, чем рядовые участники оркестра. Михаил Барышников был самым трудолюбивым студентом в Театре им. Кирова. Его педагог, Александр Иванович Пушкин, отметил его способности и позволил ему репетировать после того, как все расходились по домам. Такое отношение к работе Барышников сохранил и 20 лет спустя, будучи уже самым почитаемым танцором в мире. В спорте так же. Величайшие (и наиболее высокооплачиваемые) спортсмены, такие как Тайгер Вудс и Майкл Джордан, тренируются дольше, лучше и интенсивнее, чем их соперники. Более того, такой подход они демонстрируют даже в отработке простейших элементов. Прима-балерина, выполняя экзерсисы, проявляет столько же рвения, сколько и начинающая. Причем базовые элементы она частенько отрабатывает старательнее новенькой, которая может посчитать их выполнение недостойным внимания. Великие никогда не принимают легкость и простоту как должное.
Возможно, вы задаетесь вопросом: что первично – мастерство или упорный труд? Это вопрос про яйцо и курицу. Постигший дзен убирает свою комнату сам. Так должны поступать и вы.
Главный вопрос здесь: как всегда оставаться в форме? Это больное место всех танцоров, у которых нет шансов вернуться в студию после двухнедельного отпуска с тем же уровнем координации и выносливости, что до него. Может, это не так критично, допустим, для концертирующего пианиста, хотя я не знаю ни одного по-настоящему виртуозного исполнителя, который бы не тратил несколько недель на подготовку к выступлению. Это единственный способ оставаться на высоте, даже если в зале нет никого, способного заметить разницу, кроме самого исполнителя. Однажды хирург поделился со мной наблюдением на эту тему: медсестра, которая ассистировала ему во время операций, отсутствовала всего неделю, но разница в реакции на команды, которые он ей давал за операционным столом, сразу бросалась в глаза. Снижение профессиональных умений он замечал и за собой после пары недель отдыха. Возможно, что коллеги не придавали этому значения, но для него самого ухудшение было очевидно. Чтобы избавиться от скованности, ему требовался день-два.
Работа без определенной цели – это не что иное, как экзерсисы, тренировка и отработка вашего мастерства. Слишком многие же предпочитают работать над тем, что им и так уже хорошо удается, и совершенно игнорируют навыки, которые требуют развития. Приятно заниматься тем, что выходит как надо, но досадно сталкиваться с тем, в чем постоянно терпишь неудачу. Я наблюдаю это в своих танцорах. Те, у кого хорошая растяжка ног, но скованны руки, уделяют на тренировках куда больше внимания ногам (ведь усилия тут же вознаграждаются – выходит отлично, чувства вызывают приятные), чем рукам. Хотя здравый смысл подсказывает, что должно быть совсем наоборот. Именно так и поступают великие: они на время откладывают в сторону то, в чем достигли мастерства, и сосредоточиваются на том, в чем пока еще не сильны.
Отец знаменитого гольфиста Дэвиса Лава III учил его представлять свои тренировки в виде огромного круга, циферблата часов. Отрабатываешь один прием, пока не добьешься его идеального исполнения, переходишь к следующему, затем к следующему, пока не сделаешь полный круг и не вернешься к тому, с которого начинал и который нужно немного подтянуть, потому что ты все уже забыл, пока занимался другими вещами.
Если поступать так же, можно добиться истинного мастерства, складывающегося из отточенных навыков и отработанной техники. «Но одной техники недостаточно, – пишет Жак Барзен. – Нужно добавить еще что-то, а возможно, что-то отнять. Возьмите музыку Сен-Санса. Это был не по годам развитой, чрезвычайно одаренный музыкант. Он мог представить свои творения так, что казалось, они написаны Моцартом, или Бетховеном, или любым другим композитором по его желанию. Но, как с сожалением заметил его наставник Берлиоз, молодому дарованию недоставало неискушенности».
Каждый художник сталкивается с таким парадоксом. Искушенность, опытность – вера в свои способности и память о том, что вы это уже делали в прошлом, помогают проходить через двери. Но опытность может также двери закрывать. Вы склонны полагаться на свою память и придерживаетесь того, что срабатывало ранее. Вы не пробуете новое.
Неискушенность – в наивности, простодушии, кротости. Сила неведения, невинности воплощена для меня в некрологе, посвященном американской футбольной звезде Эллису Джонсу. Джонс умер в 2002 году в возрасте 80 лет. Когда ему было одиннадцать, он потерял руку в автомобильной аварии. Но это не помешало ему играть в защите и полузащите в 1940-х годах за команду университета Талсы, а позже – в недавно созданной Национальной футбольной лиге. «Я играл в футбол, потому что получил травму, – сказал Джонс, говоря об аварии, стоившей ему правой руки. – Мне никогда не приходило в голову, что я не смогу продолжать играть. Наверно, я был слишком глуп, чтобы это понять». Неискушенность дарит ребяческое бесстрашие в противовес мнимой мудрости, которую налагает на нас возраст. «Мудрость» говорит, что есть цели недостижимые, пустая трата времени, путь к неудачам. В наиболее чистом виде неискушенность стирает чувство страха. Вы не знаете, что возможно, а что нет, и потому для вас возможно все.
