Он отлично мне это объяснил на примере своего отношения к предложению Энирена. Для Янтарного свадьба – один из способов оставить меня рядом и владеть безраздельно. Такой вот он оригинальный… коллекционер.
Но экспонат интересен до того момента, пока он не является полностью твоим, не так ли? Потому сразу после учебы замуж я, конечно же, не пойду… до того момента как зрелый мужчина не победит в нем эгоистичного высшего лорда.
А во мне юность не сменится опытом. Я ведь, в сущности, действительно часто веду себя как… да-да, как «дочь Лирнестин».
В любом случае Янтарному Лорду я очень нужна.
И за это он готов стать моим.
Он будет мой!
А коллекция… ну не думает же мой драгоценный женишок, что все закончится вот так вот просто?
Еще и после откровенного признания, что даже мой статус леди ему нужен просто потому, что жениться на хозяйке Заповедника гораздо приятнее, чем на простой глейстиге.
Время спустя
Надо сказать, что я прекрасно понимала, что лишить коллекционера не просто его любимых экспонатов, а ВСЕХ статуй в холме – дело рисковое.
Я даже морально была готова к тому, что вся Аламова любовь ровно на том и закончится. Вот прямо сейчас, когда я бегу со всех копыт по его владениям к границе моих, так сразу и осознаю, что чувства действительно штука хрупкая и испытаниям ее лучше, наверное, подвергать постепенно!
Например одну скульптуру в день…
– Ула! – раздался гневный рык позади, и я повернулась, желая оценить проблески разума на красивой, но совершенно озверевшей физиономии. – А ну стоять! Сейчас подойду и рога поотшибаю!
Я озадаченно почесала уже выросшие рожки, открыла тропу и нырнула в нее спиной, напоследок послав жениху улыбку и вопрос:
– Ты действительно думаешь, что после таких слов я бы остановилась? И вообще, это моя коллекция! Ты подарил! А я такая добрая, такая бескорыстная! Не могла смотреть на муки!
Пространство схлопнулось, и я прерывисто выдохнула, а потом рванула вперед по дороге, молясь, чтобы успеть. А потом мы поговорим конструктивно! Ну, я надеюсь…
– Копыта отвинчу! Ула, я же все равно тебя догоню! – злорадно пообещали за спиной буквально спустя пять минут. – И вообще, от кого ты пытаешься сбежать? Используя тропы, ты действительно рассчитываешь удрать от магистра Путей?!
– Бу! – вредно откликнулась я и переплела пространственные переходы так, чтобы дорога открылась… но не на вход, а на выход.
Надо заметить, что розовые единороги после расколдовывания милее не стали. И если учесть перекос морды жителя моего удела, то жеребчик узнал Алама! Неужели мой драгоценный именно с вожака табуна умудрился материалов для изучения настричь?
Единорог угрожающе всхрапнул, почти сразу правда всхлипнул и по черной морде скатилась розовая слеза, но ярости в глазах от этого меньше не стало. Единорожки мои теперь уже разумны и нормальны, но рыдать по заказу категорически отказываются. Так что пока, конечно, есть определенные вопросы к восстановлению всей линейки эксклюзивных вин, но я над этим работаю.
Но и дело сейчас не в том.
– Ула, солнце мое, отошли лошадку, а то тебе будет его потом очень не хватать. И подойди уже сюда! Накажу, отшлепаю, неделю из кровати не выпущу!
– Во-о-от, наконец-то пошли конструктивные угрозы! – Я обернулась и повела кончиками пальцев, посылая единорога назад. Обиженное ржание затихло где-то вдали.
– Так и знал, что с этого стоило начинать, – вздохнул Алам, подойдя ближе, и запуская руку в мои волосы.
Крепко сжал пряди у самых корней, до легкой, но такой сладкой боли, заставил запрокинуть голову и поцеловал так, что коленки у меня ослабли буквально мгновенно.
А после обнял и недовольно спросил:
– Ну вот и зачем?
Я лишь повела плечами, не желая распространяться о своих выводах. Просто… Алам в последнее время снова стал грустить, в первую очередь по ожидаемой причине: то, что ему настолько нравилось, было перед глазами, более того – стояло в его же холме… но уже ему не принадлежало.
Я прекрасно видела, как это мучило Янтарного, но как настоящая гордая скотина он разумеется и слушать не хотел о том, чтобы начать собирать хотя бы альтернативную коллекцию.
В лучших традициях идеалистов: ему казалось совершенным то, что у него было, но утекло в другие руки.
А еще… еще я знаю, что он искал в последнее время.
– Твои попытки найти Копье Луга терпит неудачу за неудачей, не так ли? – невинно осведомилась я.
– Откуда?.. – нехорошо прищурился Алам.
– А если я скажу, что мне должен тот, кто сможет помочь подобрать ингредиенты для тропы к нему?
– Какая у меня прелестная и умная невеста… и самое главное, когда она вновь успела обзавестись должником?
– Да только что. Когда выпустила. Один из твоих жемчужных экспонатов знает тропку… хотя торговаться с этим слуа, конечно, было нелегко.
– Слуа? Он вообще невменяемый! И ты знаешь за что я его посадил?
– Настолько бездумно убивать он больше не станет. Выпустила я его на определенных условиях и под обязательство.
– Слушай, Ула… а сколько у тебя теперь должников?
– А сколько было экземпляров в твоей коллекции? – лукаво осведомилась я.
– Мне страшно представить, кто из тебя вырастет, коварная моя.
– Главное, что для тебя я по-прежнему буду ласковой и пушистой, Алам. И знаешь почему?
– Почему же?
Я встала на цыпочки и, глядя ему в глаза, проговорила:
– Потому что я тоже тебя люблю.
* * *
В общем-то, статус официальной невесты, приобретенный после помолвки, ничего в моей жизни не изменил, как, собственно, и статус леди Блаженного, чтоб его, Заповедника.
Ну как ничего… Иногда я ночевала в Заповеднике, потому что нам нужно было привыкать друг к другу – мне и моему новому древнему сиду.
Но чаще всего за минувший месяц я ночевала в Янтарном холме. И да, мне это нравилось, как и все, что случалось во время ночевок. Даже перестала раздумывать о причинах грядущего брака.
Расслабилась!
А потому, когда однажды под утро меня разбудили не нежным поцелуем, а бодрым шлепком, никаких предчувствий не испытала.
– Алам… – проныла привычно. – Ну можно я первую пару сегодня прогуляю…
Мой декан, жених и любовник столь же привычно щелкнул меня по лбу и заявил:
– Сегодня даже нужно!
– М-м-м? – не поверила я неожиданному счастью.
– Вставай уже, козочка! Нас ждут великие дела!
– Какие там дела… – Я зевнула. – Тилкен отказался готовить завтрак?
