Молчание.
— Отказываешься говорить? — пленник помотал головой и попытался показать что-то руками, но не вышло. — Или не знаешь имени? — торопливый кивок. — Ты видел заказчика лично? Описать сможешь? — снова отказ. — Голос? Возраст? Одежда? Совсем ничего? Плохо… Сведения передали на бумаге? — да. — И оплата, разумеется, наперед? Ты сохранил послание?
Ульф спрашивал долго, уточняя каждую, даже самую незначительную деталь, восстанавливая подробности этой ночи шаг за шагом. Но Илияс уже почти не слушал регента, не в силах отвести взгляда от инструментов палача, медленно приобретающих алый оттенок.
— Что ж, — прозвучало во внезапно наступившей тишине. — Спасибо за любопытную беседу. Я проверю всё до последнего слова, и, если узнаю, что ты солгал хотя бы в малости, уж прости, но нашему уговору придет конец.
Ульф выдержал внушительную паузу, а потом повернулся к Илиясу.
— Вы все слышали? Думаю, нам есть что обговорить наедине.
Глава 23
Илияса шатало от усталости и отвращения. Он даже не воспротивился тому, что северянин силой повлек его по коридорам. В себя верховного жреца вернул звук закрывающейся двери. Он растерянно осмотрел достаточно уютное помещение: то ли караульная, то ли комната для отдыха стражи.
Регент почти силой усадил своего невольного спутника на лавку у стены, подошел к полке в углу, взял с нее бутылку, откупорил, понюхал содержимое, удовлетворенно хмыкнул, налил полный стакан и сунул его в руки Илияса.
— До дна. И не спорить.
Кисловатое и не самое вкусное в мире вино заставило жреца скривиться и закашляться. Ульф от души хлопнул его по спине, а затем устроился прямо на столе напротив.
— Если вам есть что сказать, то я слушаю.
Илияс едва отдышался и поднял на регента удивленный взгляд.
— Сказать? О чем?
— О чем хотите. Но так, чтобы я поверил.
— Это отвратительно, — Илияс обессиленно закрыл глаза и уронил голову на сложенные руки: в ушах звенело то ли от переживаний, то ли от дешевого вина, но чувствовал жрец себя мерзко. — Чего ради вы заставили меня на это смотреть?
— Чтобы вы поняли: мои вежливость и терпение не безграничны.
— Знаю я это, знаю! — вспылил Илияс. — И хотел бы забыть — да не могу! Я изо всех сил стараюсь рассмотреть в вас человека! И, видят Стихии, иногда мне это не удается!
Ульф молчал. Просто молчал и смотрел.
— Мне не о чем рассказать, — продолжил Илияс чуть тише. — Я не скрываю от вас ничего. Даже если мы вернемся в ту комнату и я займу место этого несчастного, толку не будет. Мне до безумия страшно сейчас. Допросов я не выдержу, но и устраивать тут бойню с магией не стану, — он покачал головой, — я очень устал от смертей, что бродят вокруг. Если хотите звать стражу, то я не буду сопротивляться.
— Было бы нужно — давно бы позвал, — невозмутимо откликнулся Ульф. — Но мне кажется, что этого они и добиваются.
— Кто “они”? — опешил Илияс.
— Пока не знаю, но они упорно пытаются бросить на вас тень подозрения.
Ульф сложил пальцы рук в замок и начал перечислять факты с откровенно скучающим видом:
— Для старой и новой знати Адиль ценнее золота. Юнец, из которого легко воспитать карманного правителя, если убрать Арселию и меня. Отличная возможность мирно захватить трон, сохраняя видимость законной власти десятилетиями. Смерть ребенка выгодна только тому, кто мог бы занять его место. Венец императора — огромная награда и немалая ответственность, мало его получить — надо суметь удержать. Лорд Зафир, к примеру, отлично это понимает, потому хочет видеть на троне мальчика из рода Фаррит, а не рисковать благополучием собственных сыновей. Особенно учитывая недавние события. Император обязан хранить равновесие между мирами, и, как выяснилось, это может стоить ему жизни.
— Вы ведете к тому, что народ и армия не признает слабого?
— Особенно — слабого мага. Новый император должен будет доказать свое право на венец повелителя Стихий.
Илияс кивнул как-то безнадежно.
– А теперь вспоминайте, с чего все началось. Сперва магия Арселии вырывается из-под контроля, и вы получаете возможность находиться на территории женской половины дворца на правах наставника и желанного гостя. У вас есть время найти новых союзников среди стражи, слуг и евнухов. Вы также являетесь членом малого совета, вас любят и уважают в народе. И вы не скрываете того, что ваши Стихии становятся сильнее с каждым днем.
Возражать было нечего, оставалось только слушать.
— А потом происходит покушение, преступник пойман, да вот незадача: исполнитель нем, причем голос его разрушен магией, а не природой.
— Если смотреть на вещи под этим углом, то вынужден признать, что я и в самом деле могу быть виновен. По крайней мере, оправдываться мне нечем, — вздохнул верховный жрец. — Но я все еще не в кандалах, значит, вы умолчали о чем-то важном?
— Верно. К примеру, я читал отчеты тайной службы и хорошо знаю, что ваша семья долго была в заложниках у императора. Несмотря на это вы рискнули своей жизнью, чтобы остановить надвигающееся безумие и начали искать союза с герцогом Недоре, а затем поддержали мои притязания на титул регента и главы совета. Сегодня вы могли бы убить исполнителя ненароком, распутывая плетение, но не стали. В конце концов, я сейчас беззащитен, но вы в мою сторону даже искры не кинули, более того, готовы сдаться без боя.
— Так вы намеренно провоцировали меня?!
— Да. Почему бы не разнообразить эти скучные разговоры делом? — Ульф откровенно забавлялся. — Признаю, в какой-то момент я допускал вашу причастность к происходящему. Доказательств у меня не было, а так получить их проще всего. И быстрее.
— Я уже говорил, что вы безумны? Или в Недоре принято совать голову в петлю, чтобы проверить, крепка ли веревка? — Илияс от возмущения даже привстал. — Я мог предположить, что это уловка — и сдержаться. Знать наверняка, что у вас нет доказательств. Испугаться за семью, в конце концов. Возможно, я и теперь продолжаю отчаянную игру, в надежде на ваше милосердие или случайное везение?
Ульф хмыкнул:
— И поэтому пытаетесь очернить себя лично? Забавно выходит.
— Не сказал бы, — отрезал Илияс. — Ровным счетом ничего смешного. Тут есть просто вода? От этой кислой дряни желудок свело.
— Вы до этого не пили вино? — Ульф приподнял одну бровь.
— Редко. На юге это не принято. Слишком тяжелый напиток для жары. Конечно, наемники, торговцы и путешественники своим привычкам не изменяют, но я родился в Золотых Землях и многие ваши традиции не разделяю.
— Похоже, местная стража состояла из наемников. В любом случае, вряд ли вода тут свежая, а пить затхлую я бы вам не советовал.
Илияс тяжело вздохнул и устало облокотился о стену, регент между тем продолжал:
