– Значит, моя персона числится в ее планах, – выкинул окурок во вновь приоткрытое окно я. – Все, все, закрываю, не шуми.
У моего подъезда все было привычным и родным. Пара пакетов с мусором, один из которых был уже разодран бродячими собаками, кучи серо-желтого снега на тротуарах, две бабки, которые стоя на одном месте разговаривают с утра, дети, бегущие на горку в соседний двор. Я соскучился по этому всему – и сильно. Потому что у человека должен быть свой дом, то место, куда он возвращается, чтобы набраться сил. Набраться – а не тратить их без остатка, как это сейчас обстоит у меня.
– Дом, милый дом, – будто прочитал мои мысли Ватутин. – Что, дрогнуло сердце в сентиментальной истоме?
– Дрогнуло, – я похлопал себя по карманам. – Вот ведь! И не сообразил даже!
– Что такое? – Ватутин повернулся ко мне.
– Ключи! – зло сказал ему я. – Ключи-то! Как домой попасть? Дверь, что ли, с петель снимать? У меня их как той ночью вместе с «наганом» забрали, так и не отдали! А викин комплект – он в «Радеоне».
– Только за ключи переживаешь? – Ватутин хитро прищурился. – А засады не боишься? А ну как поджидают тебя в подъезде?
– Ага, – не поддержал его тон я. – Двое с носилками и один с топором, ждут не дождутся, еще с того года. Им что, делать нечего? Тем более что Ромео в ваших застенках сидит. Да ладно, не обижайся, застенки – не казематы и не гестапо. Но в принципе-то я прав?
– Конечно же, прав, – Ватутин прижал палец к уху. – Что там?
Дверь подъезда открылась, и из него вышел плечистый парень в черном пальто, что-то говоря на ходу.
– Чисто, – сообщил мне телохранитель. – Бинго. Пошли уже.
Понятно. И ключи мои, похоже, уже внутри подъезда, у напарника того молодца, что у двери стоит. А может, даже и не один у него напарник, может, их много на каждом этаже.
Сколько их было в подъезде – не знаю. У двери квартиры, которая была приоткрыта, обнаружился только один.
– И? – Ватутин посмотрел на белобрысого крепыша. – Что-то нашел?
– Датчик движения над дверью, – ткнул в верх дверной коробки крепыш. – И вон там камера слежения, включается после срабатывания датчика, пишет все происходящее пять минут. Мы сейчас сигнал заглушили, так что запись не идет.
Это все меня неприятно удивило.
– А в квартире я ничего не нашел, – продолжал крепыш. – Искал на совесть. То ли сняли уже, то ли и не было ничего.
– Нет – и нет, – успокоил его Ватутин. – Киф, что встал? Вперед, за паспортом. Время не ждет.
Внутри квартиры было темно и пыльно.
Вот если бы сейчас здесь оказалась Элька и заорала: – Пыль! Пыль! Всюду пыль! – то я бы с ней согласился.
И вправду все так.
А еще в ней поселился нежилой запах. Так бывает – уехали люди, и уже очень скоро из квартиры выветривается жилой дух, который составляют ароматы еды, моющих средств, табачного дыма и множества других запахов, которые свойственны человеку.
Я включил свет в прихожей, потом в комнатах.
Надо же, я думал будет хуже. Почему-то воображение мне рисовало некий разгром, царящий на моей жилплощади – вывернутые ящики, бумаги на полу, распоротая обшивка дивана и так далее. Ничего такого здесь не было. Разве только один стул был опрокинут на спинку да мой компьютер стоял не так, как обычно. Но это все легко объяснимо – забирали нейрованну, отключали ее, вот и сдвинулось все.
– Слушай, может мне переехать уже можно? – я поднял стул и присел на него. – В смысле – сюда, домой?
– Не-а, – не задумываясь ответил Ватутин. – Не разрешат. И правильно сделают. Слишком все сложно, понимаешь? Хотя – не понимаешь, конечно, в полной мере, но поверь мне – лучше так, как сейчас, чем вообще никак.
– Да я понимаю, – мне стало совсем грустно. – Ладно, пойду паспорт поищу.
В последний раз я его видел, когда из Испании приехал. Но вот куда я его тогда положил? Точно не в сейф. Кстати – сейф стоял на своем месте и был закрыт. Я потыкал в кнопочки, открыл его и убедился в том, что вроде все на месте – деньги, еще кое-какие мелочи. Паспорта там, естественно, не обнаружилось.
Я нашел его в одном из верхних шкафов в стенке, под коробкой с сервизом. Зачем я туда его засунул – понятия не имею. И как Вика до него не добралась – тоже не понимаю. Она вроде полную инвентаризацию проводила в квартире, когда тут обосновалась, все вверх дном стояло, все по своим местам раскладывалось. Тарелки расставлялись по глубине донышка, документы помещались в «файлики», носки собирались по принципу парности и клались в ящики шкафа. А тут – проглядела.
Как только я взял паспорт в руки, у меня задергался карман – кто-то мне звонил.
Это был Зимин.
– Ну, что там у тебя? – нетерпеливо спросил он.
– Есть документ, – порадовал его я. – Нашел я его.
– Отлично, – Зимин убрал трубку от лица и сказал кому-то: – В наличии у него паспорт, давай в МИДе «отбой». Да, сейчас скажу.
– Еду-еду, – не стал дожидаться я очевидного. – Если в пробке не завязнем, буду минут через сорок.
– Очень хорошо, – деловито сообщил мне Зимин. – Давай живее.
Я же говорил – все как всегда. Зимин, Валяев, Азов, пьянка. Есть в моей жизни некая стабильность.
Глава девятая
про разные новости
Азова я у Зимина не увидел. Но с остальным угадал – Валяев и коньяк были тут как тут.
– Ты не спешил, – заметил хозяин кабинета, обмакнув кончик сигары в широкогорлую рюмку. – Мы ждали тебя раньше.
– Работа, – я стянул с себя пуховик и бросил его на свободное кресло. – Как смог – сразу приехал. Вот, даже к себе не зашел, сразу сюда отправился.
– Коньячку? – Валяев не дожидаясь моего ответа набулькал в пустой бокал изрядную дозу указанного напитка и протянул его мне. – С морозца?
– Или глинтвейна попросить сделать? – ехидно поинтересовался Зимин. – Я могу, мне не сложно.
Ну да, глинтвейн я теперь долго пить не буду. Как вспомню запах корицы и вкус горячего вина во рту, так в животе все винтом закручивается. Все-таки очень больно мне тогда было.
– Макс, – укоризненно произнес Валяев и понимающе посмотрел на меня. – Киф, да ты садись, чего стоишь? Тем более, что у нас в кои-то веки выдался свободный вечер, так что можем поболтать о том о сем, выпить.
– Только за этим звали? – с сомнением спросил у него я. – Я думал, дело какое-то неотложное образовалось, и голос у Макса был по телефону командный.
– Вообще-то мы друзья, – заметил Зимин, выпустив кольцо дыма. – И если ты сам к нам на рюмку коньяку не заходишь, то приходится тебя сюда заманивать в приказном порядке.
– Тебе, видишь ли, наши верхние этажи не милы, – подхватил его слова Валяев. – Тебя все в подвалы тянет.
